Невозможно удержаться

Так, неприлично долго держа рот открытым, я стояла у окна, стараясь насмотреться на это чудо как можно дольше. Не знаю, что я там говорила по поводу того, что сегодня ужасный день… В ужасные дни так не везет, так что сегодня удивительный день!

Слава подошел ко мне с двумя бокалами, наполненными до середины красным вином, и протянул один мне.

— Думаю, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась я, принимая свой бокал. — Забираю свои слова обратно по поводу одиночества — я бы сутками сидела перед этим окном и смотрела на город.

— Совсем не боишься высоты?

— Высота меня привлекает. Она вызывает чувство страха, но этим она и прекрасна. Щекочет нервы. Машины внизу такие маленькие, а люди еще меньше. Кстати, заставляет задуматься, что мы лишь муравьи, которые копошатся в муравейнике.

— Однако, на высоте не чувствуешь себя муравьем. Чувствуешь себя ястребом, охотником, вершителем. Спускаясь вниз, чувство превосходства теряется и муравейник затягивает в себя. Поэтому люблю высоту я.

Задумавшись, я быстро для себя решила, что без колебаний променяла бы свою съемную квартиру на третьем этаже на эти хоромы на двадцатом. Да я вообще бы не уходила отсюда. А так как вешаться на шею не мой стиль, поэтому я обнадеживаю себя тем, что когда-нибудь смогу купить себе такую же квартиру.

— Эх, хотелось бы мне такую квартиру… А можно нескромный вопрос?

— Я представляю себе этот вопрос, если ты спрашиваешь разрешения… Ну так?

— Сколько лет ты собирал на эту квартиру?

— Это подарок от фирмы, в которой работаю. Поэтому на квартиру я не собирал.

— С ума сойти! Ты, наверно, работаешь на что-то такое, как ЦРУ? Или на президента?

— Недвижимость. Я сыграл главную роль в заключении одной важной сделки, и мне выдали премию.

Со стороны звучит неправдоподобно, но разве агент ЦРУ признался бы девушке, которую знает всего ничего, о том, кем является на самом деле? Вон даже я соврала о своей профессии, чтобы выглядеть солиднее. А может, это вообще квартира его родителей, а машина отцовская, и Слава по будням протирает штаны где-то в крупной компании того же отца, скрывая недовольство от заранее устроенной для него жизни. Но даже при таком раскладе странно, что у него нет подружки. Или об этом тоже соврал?

— Мне повезло сегодня встретить такого красивого и умного парня. И я думаю, что многие девушки, которые тебя встречают, думают так же. Странно, почему ни одна не задерживается рядом?

— Ты точно на журналиста не училась? Где же тебя научили ставить такие личные вопросы, совершенно не зная человека?

— А тебе приходится многое скрывать? Поэтому журналисты такие, другим способом не добьешься ответов…

— И зачем тебе ответы на эти вопросы? — подошел Слава ближе и поднял мою голову за подбородок.

— Может, ты меня интересуешь не только в сексуальном плане.

Хмыкнув, он отошел от меня. Я проследила за ним, как он не спеша подошел к журнальному столику, на который поставил пустой бокал, а потом оперся о спинку белого дивана, что стоял посреди комнаты, напротив другого такого же, у стены.

— Я никак не могу понять тебя, — сложил Слава руки на груди. — Сначала ты производишь одно впечатление, потом разбиваешь его другим, а следом заменяешь третьим. В любом случае, ты себя неправильно преподносишь.

— Разве я не говорила, что мне наплевать на это? И если меня что-то интересует — я спрашиваю. Так почему у тебя нет девушки? — решила напрямую спросить я.

— А ты бы хотела занять вакантное место?

— С удовольствием, — сразу ответила я и допила вино. Поставив пустой бокал рядом с другим, я подошла ближе к Славе.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — слишком серьезно произнес он. — Хотеть быть моей девушкой, совершенно ничего не зная обо мне…

— Поэтому задаю вопросы. На которые ты с таким трудом отвечаешь… Или, — рискнула я, — врешь.

Попала в точку. Мышцы на лице Славы напряглись, а взгляд стал суровый, пытающийся просверлить во мне дырку. Теперь интересно, о чем именно он соврал.

— Это опасное дело… оставлять твой рот открытым.

Он так произнес это так, будто собирался сейчас достать из-под дивана пистолет и пристрелить меня прямо здесь. По спине пробежал холодок. Может, не стоило его злить.

Стоило. Секундой позже он заткнул мой рот своим языком, стискивая меня в объятиях. Как же мне нравится этот момент, когда он набрасывается на меня, будто голодный волк на добычу. Я сразу хочу оставить его совсем без одежды, и, кажется, он хочет того же, потому что находит молнию на моей спине и, начав ее расстегивать, замирает.

Пара его хлопков в ладоши — и свет в квартире гаснет. Он быстро стаскивает с меня платье и отправляет его в полет в неизвестном направлении, а следом — мой лифчик. Я недовольна, что он меня раздел быстрее, чем я его. Пока я расстегиваю его ремень, он остается без рубашки и помогает мне снять с себя джинсы, задевая черные боксеры.