Невозможно удержаться

Лишь на долю секунды в ее глазах промелькнула злость, а потом сразу сменилась спокойным и надменным выражением.

— Мне все равно. Уйди с дороги, — собралась она пройти мимо. Но я растянулась еще шире перед ней, готовясь если что даже схватить ее. И Костя уже подоспел, положив ей руку на плечо и развернув к себе.

— Ты нам расскажешь все, что знаешь об этом парне и уйдешь, — сказал друг.

— Ничего я о нем не знаю.

— Ах, как же! — возмутилась я. — Пока я не подошла, вы с ним довольно долго болтали. Неужели даже не обменялись именами?

— Может и обменялись. Кажется, его звали… Саша или Паша. А может и Леша. Да когда это было! Не помню я, как его звали. И о чем говорили, я не помню! Отстаньте от меня, — сбросила она руку Кости с плеча и направилась к выходу, то есть мне навстречу. Что с ней делать? Ну не пытать же?

Я опустила руки, и она проскользнула мимо меня. Костя выругался, пнув ногой барный стул. Подойдя ближе, я поправила стул и умостилась на него.

— Ладно. У нас есть еще один козырь в рукаве, — оперся Костя о стойку.

— Какой же?

— Под баром эту девушку ждет мой друг на машине. Попросил его, чтобы он проследил за ней.

— Этот друг не из той компании? — испугалась я.

— Тома, я уже ни с кем не общаюсь из той компании. Прекрати хоть когда-нибудь волноваться об этом, — проговорил он, пытаясь, видимо, не показать раздражение.

А я никогда не перестану об этом волноваться. Потому что лично помогала Косте встать на ноги и, так сказать, на путь истинный.

Когда я приехала в этот город, у меня не было никого, кроме него, веселого коллеги по смене. Иногда мне и вовсе не хотелось уходить домой из бара (может быть потому, что я жила тогда в общежитии). Но без Кости этот город не стал бы для меня родным. И поняв однажды, что друг начал катиться по наклонной, я подала ему руку помощи, которую он, конечно, сразу отбросил, пока не стало совсем туго. Пока однажды не приперся ко мне под общежитие просить денег на траву или хотя бы бутылку пива. Тогда я съехала из общаги, и какое-то время мы вдвоем жили в баре на складе. Я приклеилась к нему как банный лист и не пускала никуда одного. К счастью, к нему здравый рассудок вернулся быстро и я не успела сойти с ума от постоянного вдалбливания ему идей о нормальной жизни.

Прошло уже пару лет, но я до сих пор волнуюсь о том, что Костя может случайно встретится с ребятами, которые были “друзьями” того периода жизни. А он, в свою очередь, теперь постоянно волнуется обо мне. Даже как-то говорил, что голову любому оторвет за меня. Я не особо верила, потому что Костя не такой уже и сильный. Но все равно сейчас боюсь ему рассказать о прошлом вечере. А надо.

Попросив себе маргаритку с вермутом, я выложила события вчерашнего вечера, ну и сегодняшнего утра. Я пыталась смягчить рассказ так, как только могла, но Костя все равно сидел напротив напряженный. И кулаки его сжимались-разжимались раз за разом.

— Он не жилец, — заключил Костя после финиша моего рассказа.

— Эй. Давай ты сначала со мной посоветуешься, не?

— Я его найду и поставлю перед тобой на колени. Для начала. Чтоб извинился.

— Костя. Успокойся, — положила я свою руку на его сжатый кулак, а потом добавила шепотом: — Вообще-то, я у него кольцо украла.

— Ты — не воровка. Скорее всего ты взяла то кольцо по другой причине. И я эту причину узнаю. Вот его! Его я допрошу нормально. Девушку трогать не хотелось, хоть и видно было, что врет.

— Пожалуйста, не кипятись так, — пыталась я его успокоить. Но куда уж мне… Костя даже если остынет, то по-другому думать точно не перестанет.

И чтобы отвлечь его от мыслей расправы над хозяином кольца, я решила задать один вопрос, ответ на который хотела услышать уже давно:

— Ты мне лучше скажи, как так получилось, что вы с Лилей… занялись сексом?

Костя выдернул кулак из-под моей руки и начал его разминать, отвел глаза.

— Захотелось — занялись, — буркнул он.

— Э-эй, — попыталась заглянуть я ему в глаза. — Скажи мне, тебе нравится моя подруга?

— И раздражает.

Поднявшись с высокого стула, он обогнул барную стойку и забрал опустевший бокал. Споласкивая его в раковине, он заговорил:

— Скажешь об этом ей — можешь забыть дорогу к бару.

Закатив глаза, я рассмеялась. Ну надо же.