Страница 106 из 114
Прежде, чем Лиля все-таки выпустила меня в коридор, пришел Костя и подмигнул ей. Оставив друзей позади, я пошла вперед.
Тишина, разбавленная стуком каблуков моих замшевых сапожек. Чужие квартиры закрыты, людей нет. Конечно, все уже на празднике.
Я поспешила. Коридор нижнего этажа выходил к открытому кафе, откуда не доносилось ни голосов ни музыки. Быть может, моя интуиция подвела меня и все празднуют в другом месте.
Тем более, что пространство кафе, ранее хорошо освещенное, сейчас покоилось в темноте. Кроме одного стола по центру. Я замерла, выйдя из коридора.
За столом сидел Слава, освещенный разноцветными огоньками, исходящими от высокой лампы, которая светила на центре стола. Облокотившись одной рукой о край стола, он смотрел на меня.
Вот паршивец! Я жду его, места себе не нахожу, а он в кафе отсиживается! Сейчас я ему…
Подбежав к столу, я обратила внимание на бутылку карменера и на два бокала, отделанных золотыми узорами. Теперь я увидела, что другие столы тоже не пустовали: везде стояли тарелки, бокалы, столовые приборы, цветы в вазах…
Взамен возмущения, которое я хотела выплеснуть на Славу, спросила:
— Где все?
— Ждут начала праздника, — с улыбкой произнес он, поднимаясь.
Где он взял костюм?! Не помню, чтобы он покупал его… Так вот, где его нечистая сила носила! Костюм ездил покупать! А я сидела на кухне как дурочка. Сейчас вскиплю от злости, пар пойдет из ушей и носа!
А Слава неторопливо аристократичными движениями откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. С его губ так и не сошла улыбка. Интересно, он сам догадается объяснить причину своего отсутствия или мне придется-таки искупать его в своей злости?
Выровнявшись передо мной, он засунул руки в карманы. Не помню за ним привычки стоять с руками в карманах…
Сверху послышался сдержанный смех. Я мигом подняла голову — вдоль всего второго этажа, опершись на перила, стояли десятки людей, наблюдая за нами.
— А чего это они…
— Тома, не обращай на них внимания. Посмотри на меня.
О, высунул руки из карманов. Одну слегка спрятал за себя.
Что-то подозрительно это все… Весьма подозрительно!
Широко распахнув глаза, я уставилась на него, встретившись с ним взглядом.
— Ты была права, я не люблю ни от чего зависеть. Я могу бросить что-угодно и не жалеть об этом. Могу расстаться с кем-то и больше не вспоминать об этом человеке. И это стало как жизненное правило. Но для поддержания правила должно быть исключение. И для меня это исключение — ты.
Зря я не присела на стул, не оперлась о стол — земля уходит из под ног.
— Ты спрашивала, откуда я могу знать что-то о любви… Действительно, неоткуда. В моей жизни не было места этому чувству. Я думал, что оно мне незачем. Смотря на других, у меня не возникало желания найти кого-то и узнавать, что же это за чувство. Но внезапно… Да, говорят же, часто внезапно это происходит… Внезапно я понял, что мне не нужно никого искать и узнавать. Я понял, что уже знаю. Тома… Я люблю тебя.
Сердце билось быстро-быстро, бабочки с арфами под его стук плясали, будто пьяные, весело цепляя лапками струны. Губы подрагивали, медленно растягиваясь в улыбке, а глаза переполнились сладкими слезами. Почва и вовсе улетела из-под ног — теперь на ее месте облако седьмого неба.
— Пока можешь ничего не говорить, только ответь на один вопрос, — Слава достал руку из-за спины с бархатной коробочкой, открыл ее и в свете разноцветных огней вспыхнул бриллиант на кольце.
Втянув в себя поток воздуха через открытый рот, я прикрыла его рукой. Обалдеть!
— Ты выйдешь за меня?
Ущипните меня! Скорее! Мой взгляд намертво приковался к сверкающему камню, к коробочке, обшитой бархатом, к руке Славы, под большим пальцем на которой виднелось крылышко.
Господи, надо отвечать. Но этот момент настолько волнующий, что хочется его растянуть. Вот только медлить не нужно, не хочу, чтобы Слава подумал, будто я сомневаюсь.
В горле пересохло, а грудь сжимали переполняющие эмоции. Я приоткрыла рот, решилась поднять на него глаза и ответила:
— Да.
Лицо Славы озарила довольная улыбка. Он вынул кольцо из коробочки и, взяв мою руку, надел его на безымянный палец.
— Ну что, — взял он два бокала, вручая один из них мне, — за нас! На брудершафт.
Сплетя наши руки, мы выпили вино до последней капли. Слава притянул меня к себе и, под загорающиеся лампы, аплодисменты, взрывы конфетти, подарил нежный и глубокий поцелуй.
Еще не знакомые мне люди, спустившись вниз, стали нас поздравлять. Их радостные лица сплывались передо мной, я могла бы запомнить кого-то из них, но меня слишком захлестнули эмоции, счастье переливалось через край, наверняка отражаясь на моем лице. Слава тоже светился от счастья.