Невозможно удержаться

Эмма подозвала меня к себе. По телу холодными волнами пробегали мурашки, в горле пересохло, я не сразу поднялась. Я не могла поверить в его силу. Господи… Сколько же ее кроется в его руках, которые так нежно ласкали меня.

Прикрыв микрофон рукой, Эмма сказала мне:

— Подыграй.

— Но…

— Нам нужно его проверить. Давай, — уступила она мне свое место.

Камиль смотрел на меня грозным взглядом, будто собрался убить на месте, если я ослушаюсь Эмму. Я присела на стул и потянулась к микрофону:

— Это я.

Слава поднялся, пересек комнату и остановился у стекла.

— Где твои глаза?

— Правее. Еще немного. Да, где-то здесь.

— Послушай, я понимаю, что не заслуживаю твоего доверия. Может, лагерь оказался хуже, чем ты себе представляла. Но я сделаю все возможное, чтобы и здесь обеспечить тебе достойную жизнь.

— Не в этом дело… — выдавила я из себя. Слава растерялся, умолк. Некоторое время он стоял молча, пока Эмма с Камилем еле слышно переговаривались сбоку от меня.

— Тома, на самом деле, ты не единственная причина, по которой мне хотелось сбежать. Я терпеть не мог зависеть от этой организации. Но без тебя побег не имел бы смысла. Если б мне разрешили, я бы привел тебя в Апексориум, лишь бы не подвергать опасности…

— Разве ты вообще любишь от чего-то зависеть? — перебила я его. — Разве тебе не надоест зависеть от меня?

Кажется, я слишком влилась в указанную роль, и уже не могла остановиться.

— А разве обоюдная зависимость не зовется любовью? — улыбнулся Слава.

— Откуда ты можешь знать что-либо о любви?

— А что знаешь о ней ты?

Эмма склонилась к моему уху:

— Ругаться не обязательно.

Но я ее не слышала.

— По-твоему это нормально ругаться из-за чувств, когда ни один из нас в них не признавался?

Слава хмыкнул:

— Тебе обязательно нужны эти слова?

— Боишься прямо признаться в своей зависимости?

— Это причина того, что ты не подписала договор?

Все, не могу больше. Сейчас он еще подумает, что я слова ценю больше, чем поступки.

— Да подписала, подписала я договор.

— Подписала?! — взорвался Слава. — Только с меня снимут эти чертовы наручники! Я тебя накажу за такие шутки!

— О да, накажи меня! Жду!

Я откинулась на спинку стула. На меня смотрели три пары глаз. Губы Эммы растянулись в улыбке, Камиль нахмурился, а Лео, стоя у двери, манил к себе.

— Его же выпустят? — спросила я Камиля.

— Посмотрим. Можете идти.

Мне не хотелось уходить. Но Лео уже тащил меня к двери, а я не сводила глаз со Славы.

Оказавшись снаружи, я спросила Лео:

— Его ведь выпустят?

— Теперь можно и пообедать. Иди сюда, — позвал он меня, стоя у перил.

Внизу почти все столики были заняты. Я проследила за указательным пальцем Лео и увидела за одним из столиков своих друзей. Оглядевшись по сторонам, я стала искать глазами лестницу.

— Куда припустилась! — выкрикнул мне Лео вслед, когда я заметила спуск на первый этаж.

Он догнал меня уже возле столика, пытающуюся задушить в объятьях Лилю. Костю я тоже обняла, и вдруг почувствовала на себе недовольный взгляд подруги.

— Больше не обнимай его, — заявила Лиля, притягивая Костю к себе. — Он мой.

— Серьезно? Вы теперь типа вместе?

— Вообще-то… — сказал Костя, взъерошив и без того торчащие волосы, — мы начали встречаться, пока ты ездила к родным.

— Нет! — стукнула Лиля его кулачком в грудь. — Ты мне предложил, а я сказала, что подумаю! Согласие я дала лишь вчера!

— Но мы ходили на свидания…

— Мы гуляли просто как друзья!

— И у нас был просто превосходный дружеский секс, — съязвил Костя.

— Все, — Лиля оттолкнула его ко мне. — Забирай его обратно!

Я чуть не налетела на стоявшего сзади Лео. О! А где он? Только что был здесь… Странно.

Костя извинился, что чуть не сшиб меня, и повернулся к Лиле, которая уже приняла вражескую стойку: скрещенные руки на груди и ноги на ширине плеч.