Страница 8 из 108
Рууна просто смело с пола, уже в воздухе он успел перевоплотиться и распахнуть крылья — как его окатила волна встречного огня. Неожиданно маг раскрыл такую силу, что мог бы легко убить дракона одним мановением руки, одним своим желанием.
Руун сообразил, что у него есть единственный шанс на спасение. Едва выдержав огонь, он бросил в некроманта заклятье окаменения. На более сильное колдовство дракон был просто неспособен. Заклятье настолько простое и слабое, что могло дать Рууну лишь жалкие секунды, чтобы выскочить в окно и ринуться прочь от башни разъяренного мага, как можно дальше, как можно скорее…»
— Сильван?.. — выдохнул Ксаарз, сморгнул. Перевел полуслепой в ошеломлении взгляд на лицо гостя. — Ты напал на него... опять?.. Совсем недавно...
Сердце Марра болезненно сжалось. Снова этот взгляд! Снова он отвергнут. Его снова вышвырнут, как ненужного щенка, пинком с порога, скулящего, не понимающего своей вины. Ведь он защищался, ничего больше!
— Где он сейчас? Что ты с ним сделал?! ОТВЕЧАЙ! ГДЕ ОН?! — Голос маленького эльфа изменился, так звучал сам Лес, безмерно огромное могучее существо, не имеющее ни жалости, ни сострадания.
Дракон опередил движение его рук, не позволил схватить себя — отшатнулся, попятился к выходу. С каждым движением, поднимаясь с четверенек на ноги, с трудом делая шаг за шагом, он чувствовал, как рвутся незримые нити, связывавшие его и владыку Леса.
Ксаарз потянулся за ним, медленно отходя от потрясения увиденным, рванулся удержать... Но из земли за спиной эльфа стремительно выстрелили побеги и корни, обвили руки, заломили локти назад, не пуская.
— Ты оставил его в опасности! Одного! Без помощи! Еще не поздно исправить! — выкрикивал Ксаарз, дергаясь в путах, а растения всё гуще и гуще обвивались вокруг его тела, оставляя открытой лишь голову. Его притянули к земляной стене, то ли распяли, то ли заботливо спеленали. Эльф мог лишь бесноваться и кричать вслед трусливо убегающему дракону, надрывая голос: — Ты снова его предал! Второй раз! И снова по твоей вине он в беде! Как ты мог?! Ты должен вернуться и...
Эльфу заткнули рот огромным комком горьковато-сладкой дурманящей пыльцы.
На выходе из норы Руун на бегу облачился в чешуйчатую кожу и расправил крылья. Разбежался и взлетел, не оборачиваясь назад.
Он не видел, как нора сплошь заполнилась густой сетью побегов и крепчайших корней. Лес испугался за своего хозяина, расценив его злость как вспышку безумия, опасного прежде всего для самого эльфа. Владыку связали по рукам и ногам, втиснули в мягкую податливую землю, окутали прелым теплом. Перед яростно вытаращенными глазами распустился цветок с чарующим запахом, и, вдохнув аромат, Ксаарз быстро сник, прекратил вырываться. Позволил закутать себя в нежное одеяло мха, разрешил спеленать, как младенца. И усыпить. Лес проник в возбужденное сознание и забрал воспоминания о встрече с драконом, сочтя их вредными, спрятал глубоко в темноту, куда хозяин никогда не заглянет. Хозяин дал обещание и поэтому останется здесь, Лес не позволит ему уйти за чужаком.
Ксаарз погрузился в глубокую спячку. Словно умер.
________
…Сорвавшись в стремительный полет, радуясь вылеченному крылу и пропавшим ранам, Руун Марр в то же время едва не выл от обиды. Снова! Снова он изгнанник. От него опять отказались, прогнали, не позволив произнести ни единого слова в оправдание. Он мог бы объяснить, он мог бы рассказать!.. Но его никто не желает выслушать. Никто. Никогда. Он никогда и никому не будет нужен. Как всю жизнь до этого. Пора бы уже ему смириться. Руун с горечью захохотал.
Улетая, он не имел привычки оглядываться. Как не видел он, что случилось с Ксаарзом, так не узнал, и чем обернулось его «пустяковое» заклинание для некроманта.
…Когда дракон улетел, вышибив витражное окно, маг, вместо того чтобы немедленно сбросить с себя хлипкие оковы заклятья, потянулся всей душой к лежащему у стены существу. Сильван выдохнул, лишь когда понял, что существо живо, до этого чародей не дышал, не замечая. Это маленькое нелепое создание казалось ему важнее собственной жизни. И не думая о себе, он первым делом занялся его ранами. Забот было много: залечить сломанный в нескольких местах позвоночник, треснувшие ребра и череп, снять боль, убрать последствия ушибов и кровоизлияний. Сильвану не было необходимости даже прикасаться, чтобы видеть каждый орган, каждую частичку неказистого тельца. Ведь это существо он сам оживил, совсем недавно собрал по кусочку, сложил воедино, будто изощренную мозаику…
Вот только, закончив лечение, полностью восстановив жизнеспособность и целостность маленького существа, маг остался совершенно опустошенным. Не мудрено — после вспышки ярости, которую он позволил себе излить на предателя, сразу занялся сложнейшим лечением. В сознании его мелькнула запоздалая здравая мысль: нужно было сначала освободиться самому, потратить малую крупицу сил на себя, а затем уже заниматься… Но Сильван не успел толком ужаснуться собственной опрометчивости — он потерял сознание от истощения. И при этом не упал, ибо окаменевшее тело превратилось в статую.
Спустя часы, когда сгустились сумерки, и элементарное заклятье получило необратимую власть над телом мага, превратив его в памятник самому себе, очнулось маленькое существо. Оно чувствовало себя прекрасно — пока не попыталось разбудить человека, застывшего в неудобной позе с поднятыми руками. Маг не отвечал, не шевелился и даже не был в состоянии моргнуть, чтобы успокоить горестно завывшее существо, нелепо прыгающее вокруг него. Сильван никак не мог дать знать своему воспитаннику, что всё еще жив, только скован неподвижностью, способной растянуться на вечность.