Алекс

— О, да, маленькая! — тяжело дыша, обеими руками фиксирую её бёдра мёртвой хваткой. Запах возбуждения пьянит. — Ты охренительно вкусная. Особенно здесь, между ног.

Софи, едва удерживая равновесие, тянет ощутимо за волосы, заставляет меня застонать. Тело ломит от напряжения. С мазохистским наслаждением мучаю её и себя, оттягивая нашу близость, чтобы была острее.

— Влажная… — прохожусь большим пальцем по бахроме атласных складочек вниз-вверх, снимая с них влагу. Надавливаю на клитор. София вскрикивает, запрокидывая голову назад, упирается затылком в дверь, жадно вдыхает воздух. Пару круговых движений вокруг эпицентра удовольствия, и я чувствую, как её бедро начинает дрожать под ладонью, погружаюсь в жаркую мякоть языком, обхватывая губами гладкую сердцевину. Блять! Не помню, чтобы так вело от женщины. Хочу её так сильно, что просто подохну, если не получу прямо сейчас.

— А-а-а-л-е-к-с…

Волосы поднимаются дыбом от её низкого и хрипловатого голоса, скользящего по моей коже. Софи начинает трясти. Ещё одно вальяжное движение языка по бархатной плоти и захват губами клитора вырывает из горла девчонки восторженный крик. Смыкаю зубы на тугом узелке, нежно оттягиваю и отпускаю, касаясь мягким поцелуем…

— Боже! Всё! Хватит… — умоляя, плотнее вжимается в мой рот. Кожу на макушке не чувствую. Жжёт…

— Моя сладкая, — едва слышу свой голос на фоне сердцебиения в ушах, в глазах темнеет от зашкаливающего возбуждения. Поднимаю на неё безумный и полный желания взгляд. Не сдерживаю самодовольную ухмылку.

— Я тебя ненавижу… — хнычет, захлёбываясь удовольствием, — возьми меня прямо сейчас… прошу… всё внутри горит…

Закусывает нижнюю губу и стонет.

— Тише, тише, малыш, — целую внутреннюю поверхность бедра, опуская её ногу на пол, поднимаюсь к ней, — это всего лишь кайф, Софи. Привыкай, со мной так будет всегда.

Хочу разглядеть водоворот эмоций в затуманенном взгляде девчонки, но она скрывает его под длинными ресницами, прислоняясь затылком к двери.

— Открой глаза, — рваный вздох срывается с моих губ. Вхожу в неё двумя пальцами. Глубоко. Податливое тело с благодарностью выгибается навстречу. В ней тесно и жарко. Она течёт и это сводит с ума.

— Смотри на меня, когда я тебя трахаю пальцами, — рычу ей, испытывая сумасшедшее напряжение. Софи распахивает веки, устремляя на меня свои чертовы омуты. Тону в них. Теряюсь, погружаясь в дикое безумство. Мои губы ещё влажные от её смазки. Хочу, чтобы она почувствовала свой вкус, слизала его с меня. Сгибаю пальцы под нужным углом и ловлю упоительный вскрик поцелуем, жёстко и беспощадно сминая её губы, пока они не начинают неметь. Уверен, больше не станет меня злить и выбешивать. И только стоило мне об этом подумать, как зубки взбесившейся ведьмы на пике оргазма жалят меня, прокусывая плоть до крови. Снова!

— Блять! — шиплю от боли. Оба рвано втягиваем воздух.

— Ты сукин сын… — дрожа всем телом, бормочет и пытается свести ноги вместе. Дыхание учащённое. Кожа блестит от испарины.

— Не смей! — рычу. — От этого возбуждение не исчезнет.

— Чееерт…

— Кончай, Со! Смотри на меня и кончай!

— Гаааааад!

Её накрывает очередным оргазмом. Извлекаю из неё пальцы, подхватывая за талию, и подношу к её губам.

— Чувствуешь, от чего меня ведёт? — толкаю их внутрь, царапая кожу об острые зубки. — Твой вкус, Софи, он восхитительный. Оближи! — приказываю.

Губы послушно смыкаются на влажных пальцах, кончик языка нежно касается подушечек, обводит их по кругу, затем она выпускает их изо рта, целует и снова забирает губами, выглядит так порочно, что я готов взорваться прямо сейчас, чувствуя эти губы на пульсирующем члене. Одёргиваю руку как от огня.

— Ты животное, Лекс… Возьми меня, или я тебя убью! — в порыве страсти сжимает ладошкой стояк. Больно. Закатываю с шипением глаза, не сдерживая ругательство. Острая потребность в разрядке простреливает затылок. Резко разворачиваю её лицом к двери. Шлепок по упругой заднице заставляет девчонку упереться ладонями в дверное полотно и прогнуться в пояснице с низким гортанным стоном. Во мне тут же перегорают предохранители.

— Ноги шире! — Софи сглатывает, плотнее прижимаясь к моему паху. Постанывая, нетерпеливо трется о стояк потрясной задницей.

Приспускаю трусы со штанами, освобождая напряжённый член. Он пружинит, буквально выпрыгивая на волю. Толкаюсь им между ягодиц, прогибая её ещё ниже, и скольжу головкой вниз.

— Обещаю, тебе будет чертовски приятно, — в исступлении сжимаю плотно челюсти и вхожу в её влажную тесноту одним плавным движением.

— Дааа!

София.

Приподнимаюсь на носочки, углубляя его проникновение. Тихий хриплый выдох облегчения, больше похожий на рык, звучит над ухом, проносится по моим венам, разливаясь в них острым наслаждением. Чертов паршивец измотал себя выдержкой ещё больше, чем меня! Мощная сила захвата болью обжигает дрожащие бёдра сопровождая процесс резким толчком. Он погружается в моё тело до упора, выбивая из груди очередной сладостный вскрик. Неосознанно хватаюсь одной рукой за упругую задницу Алекса и вгоняю в неё маникюр, сильно, чтобы вжать глубоко в себя, фиксируя, почувствовать болезненное давление его члена.

— Глубже… — сдавленно стону, едва не хныча от переполняющих чувств, — ещё глубже, А-а-а-л-е-к-с…

Сжимаю его интимными мышцами, будто этим могу заставить замереть на месте, удержать. Он чертыхается громко, пальцами впиваясь в меня ещё больнее, до синяков, давит членом на стенку с такой силой, что от этой сладостной боли темнеет в глазах и трясёт, обоих трясёт, словно от лихорадки.

— Блять! Что ты творишь?! — рычит. — Расслабься или я сейчас же закончу, Софи! Руку убери! — отпускаю его и он начинает медленно двигаться, меня сразу же накрывает волной удовольствия. Выгибаюсь ещё больше, задыхаясь и подаваясь ему навстречу, дрожу под его сильными ладонями, в глазах пляшут огоньки от острого и невыносимого ощущения разрядки. Ещё чуть-чуть и я взорвусь, потому что его толчки идеально дразнят во мне чувствительные точки! Хорош-ш-ш-о-о-о… Уплываю куда-то ввысь, ощущая внизу живота накатывающие предоргазменные волны… Он чувствует это. Делает сильный толчок и останавливается, выжидая моего возвращения в реальность. Жаркие губы касаются спины между лопаток, горячий язык проходится по позвонкам, обжигая кожу, ладонь мягко стискивает изнывающую грудь.

Хнычу, снова сжимаясь на нём. Со всей силы. Хочется острее, глубже, быстрее, чтобы потушить расползающуюся огненную лаву внутри. Подаюсь попой назад, резко, со стоном насаживаясь на каменную плоть.

— Дерьмо! — Алекс срывается, окончательно теряя контроль. Зажимает пальцами сосок, толкая меня в омут горячего удовольствия, вбивается в плоть мощными толчками. По телу проносится ток, затрагивая чувствительные рецепторы, усиливает в венах пульсацию.

— Ещё! — слышу в ушах собственный хриплый крик и эхо влажных ускоряющихся шлепков. Тело окутывает волнующее напряжение. Не знала, что так бывает. Хочется орать от удовольствия, царапать ногтями чёртову дверь, материться в конце концов. — Быстрее, Лекс! Дааа!

Алекс наваливается рукой на дверь, плотнее прижимая меня к себе. Рычание рядом с ухом переворачивает во мне мир. Все, что до этого казалось обыденным, становится умопомрачительным, нереальным, крышесносным… Затапливает в эмоциях. Разрывает сердце на мелкие кусочки счастья.

— Моя! — в порыве сгребает волосы на затылке и почти выходя, резко и грубо врывается до упора, будто наказывает. Ритмично. Без остановок. Оттягивает голову назад, вынуждая её запрокинуть. — Моя девочка! — низкий голос сводит с ума.

— Твоя… — бессвязно шепчу, умоляя его ускориться ещё сильнее. В глазах снова темнеет от новой вспышки удовольствия. В очередной раз нечем дышать. Сердце заходится в исступлении. И он ускоряется, мощно ударяясь об меня бёдрами. Чаще, резче, на грани боли. — Дааа! Ещё!