Алекс

«Чееерт…» — пищит моё второе «Я», когда ладонь мужчины в мгновение ока ложится поверх моей руки, покоящейся на его твёрдом члене и сжимает её, приводя в плавное движение.

— Ммм… Дразнилка… Я и не подозревал, что с тобой будет так приятно просыпаться по утрам.

«Кто бы сомневался, блинский-блин!» — растерянно ворчит во мне добродетель.

Ночью тело Алекса затекло и он повернулся на бок. Обняв его, прижалась к широкой спине, не подозревая о том, что во сне буду изучать мужское естество, исследовать пальцами нежную, шелковистую кожу с бугрящимися венками, с наслаждением растирать по горячей головке вязкую капельку смазки.

«Омг…» — тщетно пытаюсь освободить свою руку. Он её сильнее прижал к своему твёрдому паху, промычав что-то невнятное в знак протеста. Мог бы и потерпеть со своей утренней эрекцией. Вот зачем акцентировать внимание на слабостях, которые проявились у меня с недавних пор благодаря этому несносному, самоуверенному паршивцу?! И как тут не съязвить? Ведь до меня он явно не придерживался целибата и сюда тащился не для того, чтобы признаваться в спонтанно нагрянувших искренних чувствах. Мужику нужен хороший секс! Боюсь, я даже близко не подхожу к его откровенным запросам.

— А я всё голову ломала: почему у моей подержанной тачки течёт масло и не даёт включить задний ход. Рычаг передач заклинило, представляешь? — прикусываю губу и жду его реакцию.

— Что это значит? — замер, осмысливая мои слова.

— Что? Я ж рассказываю тебе о том, что мне приснилось этой ночью, — с невозмутимостью заявляю, посильнее сжимая пальцы на стволе. — Каталась я в общем…

— Нет. Ты только что меня приревновала к бывшим любовницам, — совершенно серьёзно заявляет. Вот же ж, телепат хренов! Конечно я ревную. Ещё бы! А он не ревновал бы? Вспоминаю реакцию Алекса на семейную фотографию, и губы сами расплываются в довольной улыбке. Хорошо, хоть не видит.

— Почему к бывшим? Алекс, я же взрослая девочка, и прекрасно понимаю, что мужчина вроде тебя не станет так резко отказываться от своих предпочтений и…

— Хватит болтать, Со! — прерывает слегка раздражённым тоном. — Может… попробуешь другим способом? Раз уж ты такая понятливая, используй губы по назначению.

— Хорошо. Сейчас поднимусь с дивана и накрашу их блеском. Затем соберусь и уйду позавтракать куда-нибудь в кафе, чтобы не раздражать твои красивые уши своей бесполезной болтовнёй. Мне необходимо сделать один важный звонок, пока меня не спохватились и не подали в розыск. Наш уикенд скоро закончится, Алекс, и я не хочу распространяться об этом своему начальству.

Алекс отпускает мою руку и резко встаёт с дивана, натягивая трусы. Направляется к камину. Забрасывает в печку дрова и какое-то время, сидя на корточках, смотрит на разгорающийся огонь.

— Зачем ты со мной приехала, если боишься огласки? — спрашивает, не оборачиваясь. Чувствую по голосу, мои слова его задели и очень сильно. Напряжённые мышцы в плечах и тяжёлое дыхание выдают недовольство. Удар по репутации и самолюбию для такого мужчины — это серьезно. Знать бы, что больше напрягло: намёк о разнице в возрасте и непостоянстве выбора, или же предстоящий звонок Андрею, хотя этому гаду я бы предпочла звонить в последнюю очередь. Решаю уклониться от ответа. Поднимаюсь на ноги в надежде смыться на верх и переодеться для прогулки. Мне необходимо проветрить голову. Пара шагов заканчивается неудачей, так как этот ревнивец ловит меня за руку и останавливает на полпути, приближаясь ко мне вплотную, взглядом вынуждая сердце замереть.

— Ты не ответила на мой вопрос, София. Зачем ты сюда приехала? Чего ты от меня добиваешься? Отношений?

Алекс.

Её дерзость меня достала по самое не хочу! Язва! Такое замечательное утро испортила. Вот зачем форсировать отношения? Почему нельзя просто взять и отдохнуть по-взрослому? Отбросить все предрассудки к чертовой матери и удовлетворить плотские желания каждого? Обхватываю пальцами подбородок и обе щеки девчонки, вынуждая сосредоточить на мне внимательный взгляд.

— Зачем? — цежу, прищуриваясь.

— У тебя проблемы с памятью, Алекс? — шипит в ответ. — Сколько тебе лет? Рановато для склероза. Дай прикину: сорок? Сорок пять? Пятьдесят? Больше не дам, ибо очень хорошо сохранился для семидесятилетнего старика! Не ве-рю!

С моих уст срывается нервный смешок. Я уже знаю, что сейчас с ней сделаю. Пора ставить на место маленькую паршивку. Взрослые женщины не ведут себя с мужчинами по-детски!

— Маленькую девочку пугает разница в возрасте? Накинь десятку поверх своих. Много? — прислоняюсь к ней лицом так близко, что ощущаю губами вибрации её дыхания. — Зачем ты приперлась со мной? У тебя были веские причины отказаться, но ты этого не сделала! — четко, без лишней суеты добиваюсь ясности.

— Ради эксперимента! — нервно выпаливает, чем ещё больше меня злит.

Отпускаю несносную, потому что ярость всего затапливает изнутри, и мне хочется её растерзать прямо на этом гребаном полу! Дерьмо! Зачем я с ней связался? Отступаю на шаг назад, оглядываясь в поисках своей дорожной сумки. Презерватив! Мне нужна эта чертова резинка! Сейчас!

На барной стойке замечаю пакет с покупками. Направляюсь к нему.

— Хотелось собственными глазами убедиться: сколько нормальный мужчина может продержаться без секса и не умереть от спермотоксикоза! — сладкая зараза задирает свой изумительный носик кверху. Язвит, мать её! И этим возбуждает до чёртиков.

— Пишешь диссертацию по выживанию кроликов в полевых условиях? — выуживаю среди коробок с тампонами то, что мне нужно и, прищуриваясь, растягиваю ехидную улыбку. Оборачиваюсь к ней.

— Отлично! Сейчас проведём эксперимент! — даю понять, что шутки кончились. Демонстративно раскрываю упаковку и отрываю один квадрат из фольги.

— Гы… — озадаченная моей находкой, пятится назад к ступенькам, я медленно наступаю, зажимая в ладони резинку. — Ты этого не сделаешь… ж… животное! — заявляет с мольбой в голосе и срывается наутёк. Я за ней.

— Почему же? Я ненормальный и слишком озабоченный заяц! И я очень хочу трахаться, Со!

— Doido! (придурок) — второй этаж прорезает её писк, как только моя ладонь ловит девчонку за щиколотку и София с грохотом приземляется в коридоре, вблизи лестницы. Рывок, и я следом накрываю её своим телом.

— Ай, гад! Отпусти… — шипит. — Больно!

— Прости! — прижимаю к полу юркое тело, фиксируя руки девчонки у головы. — Не брыкайся. Сама виновата! Кобра!

— Ты не заяц! Ты… ты ссс… сумчатое животное! Длиннохвостое, бешеное кенгуру! — едва не врезается затылком в мои зубы. Опускаюсь к изгибу её шеи и ощутимо прикусываю кожу. — Ай! Боже, у тебя круглосуточный стояк-перфоратор! Ну ничего! Виагра выветрится и тебя быстренько отпустит… да? Или ты её постоянно принимаешь, — с опаской интересуется, — я понимаю… возраст и бурная молодость дают о себе знать…

Зззаррраза!!!

— У меня с потенцией всё отлично, — приглушённо рычу, вдавливая возбужденный член в ложбинку между её ягодиц.

— Оооххх…

— Надеру задницу так, что сама добавки попросишь!

— Чееерт… — выдыхает изумительный стон. Планку срывает окончательно. — Алееекс… ты…

— Ооочень озабоченный заяц, — провожу языком за ушком, вытягивая из её груди очередное довольное мычание, — слишком озабоченный, чтобы слышать тебя, Софи…

София.

— Сумасшедший… — брыкаться не получается. Зафиксированная им, я полностью в его власти. Коленки и ладони ноют от ушиба, но утвердительное мычание Алекса и будоражащие поцелуи в шею и в плечо заставляют разум плавиться и не реагировать на боль.

— Лежи смирно, Колючка, — хриплый шёпот вынуждает замереть. Наглый рот втягивает чувствительную кожу, присасываясь к ней, разжигая под горячим и влажным языком покалывающий огонь, плавно проникающий в мышцы, перетекающий в вены, распаляющий в теле томительную страсть. Алекс перехватывает запястья одной рукой, второй очерчивает бок до самого бедра, прошивая тело импульсами тока.