Страница 2 из 3
Миг, и монстр высосал правый глаз человека.
Андрей еще застал момент, когда ему высосали левый глаз, разгрызли нос, вырвали язык. И лишь спустя вечность, когда хрустнул череп, а сквозь кровоточащие пустые глазницы и из ушей потек мозг – пришло спасительное забвение…
В шесть утра первого января, жена Андрея, удовлетворенная непостоянным любовником, зашла в квартиру на цыпочках, пытаясь не разбудить мужа. Его она все-таки любила.
Она юркнула постель. В кровати было мокро.
– Обделался, что ли? – зло подумала она, вскакивая с кровати и включая свет…
Свою старость эта женщина встретила в психиатрической больнице.
Это было так страшно. Когда приехала полиция, они ни чего не хотела слышать и знать. Все сразу же обвинили эту женщину, не смотря ни на какие улики и показания любовника, без всяких разбирательств.
В психушке к ней иногда приходила тень:
– Ты знаешь, твой муж будет таким сладким. Когда-нибудь я сожру тебя, и надеюсь, что ты будешь такой же вкусной. Вкусная, как и все бездушные.
На кладбище
И зачем он поспорил, что пройдет ночью через все кладбище и выйдет через задние ворота, где его будут поджидать друзья, с которыми он и поспорил? Зачем?
А как начиналось…
Летним вечером гулял Юрий со своей компанией. И когда проходили мимо главных кладбищенских ворот, черт дернул этого кареглазого с длинными вьющимися темными волосами Юру ляпнуть:
– Пацаны, а слабо в темноте пройти сквозь кладбище?
Все дружно отказались и предложили Юре самому опробовать эту гениальную идею. Последнему ничего не оставалось, как принять собственный же вызов.
Вот только входить в передние ворота кладбища оказалось страшнее, чем представлялось главному герою.
Друзья покинули его. Отправились пить пиво к задним воротам кладбища и поджидать Юру.
Мелькнула шальная мысль отказаться от всего, но Юрий поборол в себе панику.
– Недаром у меня с утра плохое предчувствие, – подумал он.
Вздохнув с видом обреченного, Юра шагнул в кладбищенские ворота.
Кладбище встретило главного героя почти непроглядной тьмой и угрожающей тишиной. Не без содрогания Юрий шагал вперед, предчувствуя, что каждый его следующий шаг может стать последним. Он просто потеряет сознание от страха.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и он стал замечать ближайшие памятники, тянущиеся по обе стороны дороги, по которой вышагивал Юра.
Страх стал ослабевать.
Его слух стал улавливать шорох ветра в кронах деревьев, и этот ветер, как бы, создавал иллюзию жизни в этом мертвом саду.
Внезапно ему вспомнились слова одной песни из группы «Ария»:
Мне не хватает в закрытых садах,
Воздуха рвущего плоть…
И в самом деле, несмотря на ветер над головой, сам Юра не чувствовал ни малейшего движения воздуха вокруг себя, хотя шел он очень быстро.
Юра прошел уже половину извивающейся дороги.
Страха почти не было, лишь редкие шорохи в кустах заставляли его вздрагивать. Он знал, что одолел половину пути, и надеялся, что его сумасшедший поход скоро удачно закончится.
Надо заметить, что Юре было всего восемнадцать лет, и обладал он вполне здоровой фантазией. Но то, что с ним случилось, когда он свернул на дорогу, в конце которой находились вторые ворота, – не предсказала и его фантазия.
Дорога оказалась, явно, длинней, чем следовало. Но главное, никаких ворот не наблюдалось. Зато со всех сторон, стелясь по земле, появился туман.
Юра не сбавлял шага, даже наоборот, ускорился. Но памятники вокруг проплывали все медленнее и медленней. Туман, вскоре, полностью окутал Юрия, и на расстоянии вытянутой руки тот не видел ничего, кроме белой, молочной пелены тумана, клубящегося, будто дым на ветру.
Юра упорно продолжал шагать вперед, отметив, что уже не слышно ни ветра, ни собственных шагов. Оглушительная тишина вызывала у парня массу противоречивых чувств, от удивления до ужаса.
Чувствуя, что его ноги слабеют от страха и становятся как бы ватными, он зашагал почти строевым шагом, надеясь услышать собственный топот.
Тишина. И тогда Юра сделал роковую ошибку. Он обернулся назад, чтобы вернуться тем же путем, которым пришел…
Странная тень метнулась на него, и огромная когтистая лапа воткнулась в живот парня и дернула вниз. Смотря на собственные выпадающие кишки, и теряя сознание, Юра слышал у себя в голове слова той же песни «Ария»:
Мне никогда не войти в этот сад,
В нем нет цветов для меня.
Разорванный на части труп Юрия нашли на следующий день. Встревоженная долгим отсутствием друга, компания Юры вызвала полицию. На забрызганном кровью лице труппа на веки застыла гримаса ужаса.
Дождь
Трясущимися руками закуриваю сигарету. Ален Карр тысячу раз прав, что я жалкий наркоман, убивающий себя. Но мне на это сейчас глубоко наплевать.
Я сижу на кухне в двухкомнатной квартире, которую снимаю около года. Живу я тут один по-холостяцки. Компанию мне составляют кошка и телевизор.
Стряхиваю пепел.
Кошка. Хорошая была киса. Сейчас задняя половина кошки лежала в лужи крови в коридорчике у кухни. Слева стенной шкаф, справа дверь в ванную и туалет. Вот аккурат у дверей туалета кошка и лежит.
Закуриваю вторую сигарету от огня первой.
Эта хрень вылезла из унитаза. Что-то длинное, плоское, жидкое и черное.
Я сначала впал в ступор: от омерзения, а не от страха. Первой мыслью было, что кто-то из соседей разродился солитером. Но это было что угодно, но не солитер.
Кошка моя со всем своим охотничьем азартом кинулась на «глиста» и заехала лапой по этой мерзкой ленте. Как вдруг червь вцепился в нос кошке и поглотил ее в себя наполовину. Так анаконда заглатывает жертву. Но только медленно и с неким достоинством.
Эта же мерзость управилась в секунду. При этом в ней не осталось следов типа раздутости. Червь снова опал тонкой ленточкой и пополз в комнату.
Ровно в противоположной от комнаты стороне была прихожая. И, как следствие, выход в подъезд. Выход. Спасение…
Как назло телефон оставил в комнате. Ну что за гадство! Хотя кому звонить?! В полицию? «Алло, полиция, у меня тут «глист» из унитаза вылез, сожрал кошку и уполз в комнату. И я его до усрачки боюсь. Приезжайте, пожалуйста». Так что ли?
Затушил бычок.
Одет я был в джинсы и майку, а вот тапочки – домашние… Правда обувь и куртка как раз в прихожей. Может обуюсь и оденусь, а может сразу свалю…
Тихонечко, медленно я пошел в прихожую. Осторожно переступил через кошачьи останки и пробрался в прихожую. Посмотрел в сторону комнаты – никого и ничего.
Обулся. Потянулся за курткой, раздумывая куда бежать-то… Как вдруг перед лицом что-то мелькнуло. Я хотел было отмахнуться, как от паутины, но вовремя замер…
Эта мерзость стлалась по потолку и теперь опустилась к моему лицу. Опустившийся кончик червя замер у моих глаз и начал набухать. Через несколько секунд он уже был размером с мою голову. Этакий черно-красный шар. И этот шар раскрылся «ромашкой».
Как я не грохнулся в обморок одному Богу известно… Я смотрел в пасть монстра с миллиардами отростков и боялся дышать. Через минуту, показавшейся мне вечностью, пасть закрылась, червь истончился и жидкой струйкой потек на кухню по потолку. Я же, держа куртку в одной руке, другой открыл входную дверь, выскочил в подъезд и подпер спиной дверь.
Шестой этаж девятиэтажного дома. Мой этаж. Присутствовал лифт. Вот к нему я и сделал шаг. И всего лишь маленький шажочек мне оставался до сердечного приступа.
По ступенькам с верхних этажей вниз ползли десятки, сотни, тысячи червей, подобных той твари, что осталась у меня в квартире. Путь к лифту, как и к другим этажам был отрезан. Но напротив дверей моей квартиры располагалась дверь на балкончик. Иногда я там курил.