Страница 30 из 100
Наверное, так бы и случилось, если б не одно крайне странное и неожиданное обстоятельство. Дверца шкафа распахнулась, и темная фигура быстрым движением прижала к моему лицу тряпку, пахнущую чем-то резким. Руки разжались, выпуская громко затявкавшего Графа…
...Я очнулась в грязной комнатушке без окон на железной кровати у шершавой стены. В нос ударил запах сырости. Где-то капала вода.
- Мама, - тихо позвала маленькая «я». – Мама, ты тут?
Никто не отозвался. Тогда она сползла с высокой кровати. Девочка не боялась темноты. Дверь отыскалась без труда, но не пожелала открываться. Мелкая села на пол и всхлипнула. Ей разонравилась игра дяди-фокусника. Да и щенок пропал.
Не зря меня предупреждали, что Перепутья - вещь крайне неприятная. Я оставалась при своем сознании, но, как локатор, улавливала и остро ощущала эмоции мелкой – сначала страх, а позже и ужас, сопровождающийся чувством голода и жажды. Не знаю, сколько продлилось заточение. Я вместе с ребенком проваливалась в полудрему, наполненную кошмарами. Девочке снились монстры, тянущие к ней мохнатые щупальца. Она просыпалась в слезах и снова звала маму. Или дрожащим голоском рассказывала стихи, чтобы нарушить пугающую тишину.
Ни разу в жизни мне не приходилось прикладывать столько усилий, чтобы не потерять концентрацию и не забыть, кто я есть. Минуту за минутой, час за часом напоминала себе, что я - не маленькая напуганная девочка, а почти взрослый человек, настоящая личность. Всё вокруг – лишь воспоминание, которое рано или поздно отпустит разум из цепких когтей. Удавалось с трудом, наши сознания с шестилетней Сашей сливались.
Когда ни у меня, ни у ребенка не осталось сил, послышались шаги и голоса. Женский - хриплый и негодующий. Мужской - недовольный, но испуганный.
- Ты идиот! – кричала женщина. – Вся милиция города на ушах стоит!
- Я Аркашке насолить хотел, чтоб понял, как друзей подставлять! Кто ж знал, что девчонка - внучка самого Корнеева!
Не знаю точно, что случилось дальше. Наверное, мелкая потеряла сознание…
Снова в себя мы с ней пришли в нашей спальне. В детской спальне! В окружении мишек, кукол, раскрасок, фломастеров и календарей с героями мультиков. Я все еще не принадлежала себе, застряв в Перепутьях. Разбудили нас громкие крики. Папины и дедушкины. Странно, я никогда не слышала, чтобы они ссорились. Папа на дух не переносил деда, сводил общение к минимуму, но в жизни не повышал голоса. А тут почти сошел на ультразвук.
Как была в пижаме, мелкая поплелась на звуки скандала. Взрослая «я» не сопротивлялась, желая выяснить причину бурных выяснений отношений. Картина предстала красочная. Отец и дед – оба багровые и всклоченные, стояли посреди зала, готовые вцепиться друг другу в горло. Заплаканная бабушка умоляла их остановиться, но ни муж, ни сын не замечали ее страха и слез.
Крики становились громче, яростнее. Но я не разобрала ни слова. Голоса родных звучали с помехами. Мелкая подобных затруднений явно не испытывала. Дернулась, как в припадке, повалилась на колени, схватилась за голову и издала такой душераздирающий визг, что нынешняя «я» внутри едва не лишилась чувств.
Дражайшие родственники мигом забыли о разногласиях и ринулись ко мне. Успокаивали, обнимали, целовали. Но тщетно. Мелкая сопротивлялась, как обезумевшая кошка. Брыкалась, лягалась, кусалась и кричала, будто над ней издеваются.
- Саша! Сашенька! – сливались голоса в единую мольбу. Но девочка не хотела, чтобы родные к ней прикасались. Особенно дед. Захлебывалась слезами и задыхалась от горя.
- Она все слышала! – перекрыл остальные крики бабушкин голос, звучащий непривычно резко и горько. – Вы оба - глупцы...
- Саша, очнись! Саша! – кто-то тряс меня за плечо.
Я с трудом открыла глаза, ожидая увидеть родственников. Но надо мной склонилось круглое личико с русыми косичками.
- Света, - пробормотала я и с радостью узнала собственный голос. – Я вернулась, да?
Я радостно принялась ощупывать тело, не потрудившись подняться с травы.
Стоп! Трава? Где это я?
- Ты меня перенесла? – поинтересовалась я у Светы, пришибленно разглядывая очередное поле.
- И не думала. Здесь раньше был парк аттракционов. Он растворился. Значит, часть Перепутий ты осилила.
- Часть? – я села, ощущая ломоту в спине. Зато от голода, который я испытывала в темной каморке, не осталось следа.
- Если б прошла полностью, здесь бы маячил Белый Дым. Что ты видела? – на детской мордашке нарисовалось любопытство.
- Я…
Боже праведный! Кошмар! Я видела самый настоящий кошмар!
Всё это произошло на самом деле! И представление мастера иллюзий, и комната без окон, и ссора деда с отцом! Но, увидев забытые события, я их не вспомнила. Посмотрела кино о чужой жизни, но не пропустила через себя.
- Почему я не слышала, о чем они говорили? – спросила я Свету, пересказав увиденное. Вкратце. Без эмоциональных подробностей.
- Подсознание не захотело вспомнить правду, - девочка выдернула травинку и смяла в ладони, не замечая, как она окрашивается в зеленый цвет.
- Что дальше? – я содрогнулась при мысли о новой встрече с Перепутьями.
Девочка тяжко вздохнула.
- Ты поможешь привести в чувство Варвару.
- ?!
- Дурной пример заразителен. Она тоже пошла в Перепутья, едва ты переместилась. Варя одолела шестую комнату. Что видела, не говорит. У нее с головой немного того… не в порядке. Твердит, что жить в Потоке останется. Убежище создала. Театр отгрохала! Спектакль готовит. Сольный!
Ну и ну. От такого поворота событий в голове окончательно все перемешалось.
- А еще Василий Петрович объявился. Странный. Хочет с тобой пообщаться. Дело, видите ли, у него к тебе. Очень важное, - передразнила девочка старика. – Все с ума посходили. Ух! Надоели, хуже горькой редьки! Домой хочу!