Страница 25 из 100
- Света правильно сказала, - зашептала я балерине на ухо. – Сюда ОТТУДА никто не возвращался. Злата ничего не может знать наверняка. Забудь ее советы.
- А ты забудешь? Не пойдешь к Дунайскому?
Меня пробрал озноб.
- Не пойду. Не могу, понимаешь?
Я ошибалась. И очень скоро мне предстояло об этом узнать. Слишком скоро…
- Соли нет? – спросил Михаил.
- Сейчас наколдую! – заявил Егор и получил подзатыльник от Златы.
- Я тебе наколдую! Тыщу раз говорила, у меня колдовать не положено!
- Так соль же просят!
- Вот и принеси, раз такой прыткий. На кухне полная солонка стоит. Марш!
Егор нехотя поднялся и поплелся к избушке. Едва он скрылся за дверью, высоко в небе громыхнула барабанная дробь, и во двор из ниоткуда вывалился здоровенный детина под два метра ростом. Вихрастый, белобрысый, с глазами навыкате. Может, при других обстоятельствах они выглядели бы пристойно, однако сейчас их владелец был перепуган насмерть. Озирался по сторонам, соображая, в какую сторону драпать.
Неужто тот самый балбес Генка?
Спросить я не успела.
- Матерь божья! – гаркнула хриплым голосом Злата.
- Бежим! – истошно завопила Света и вскочила, перевернув лавку вместе со мной и Варварой. – Скорее! Это Пелена!
С вами когда-нибудь случалось такое – на вас надвигается автомобиль, а вы не можете пошевелиться? Достаточно сделать шаг, чтобы отвести беду, но ноги не подчиняются. Лишь мозг спрашивает сам себя: затормозит – не затормозит?
Со мной приключилось что-то похожее. Я лежала на траве и, похолодев от ужаса, смотрела на Черную Пелену, но не могла пошевелить и мизинцем. Не знаю, почему ее называли Пеленой. Она больше походила на обезумевший рой. Маленькие черные точки, будто пчелы, занимали свое место в общей массе и двигались вперед без страха, без вопросов. Слаженно и целенаправленно они преследовали цель.
Сейчас этой целью был балбес Генка. Высоченный парень, сверкая стоптанными подошвами, носился кругами по двору. От него в разные стороны с возмущенным кудахтаньем разбегались куры. Все это безобразие сопровождалось диким ржанием привязанной к забору лошади, которая брыкалась всеми четырьмя копытами и угрожающе размахивала крыльями.
- Уберите! – вопил детина, нарезая очередной круг. Пелена сплошной стеной летела следом, сокращая и сокращая расстояние.
- Генка! Тикай отсюда, паразит! – вторила ему Злата, высунув голову из-за колодца. – Светка, не шевелись, ей тепереча все равно, кого хватать! Саша, чего разлеглась, как колода?! Ползи давай, ползи! Генка, марш со слоя, кому сказала?!
Ползти? Какой там! На меня будто заклятье навели, выполнить приказ Златы я не могла при всем желании. Да и Генка ее не слушал. Вместо того, чтобы «тикать» прочь со слоя, он решил искать спасения в избушке. Одним прыжком перемахнул высокие ступеньки и… столкнулся в дверях с Егоркой, который, не подозревая о кошмаре, царившем во дворе, вышел из дома с солью для Михаила.
Все произошло в одно мгновение. Так быстро, что никто и крикнуть не успел. Генка оттолкнул Егора в сторону. Без злого умысла. Но неумышленное движение стало фатальным. Мальчик покачнулся и рухнул прямиком в объятия Пелены.
- Не-е-е-ет! – чей-то крик резанул по ушам. Чей именно, я не разобрала, но точно не Егоркин.
Мальчик не издал ни звука, пока черные точки спиралями опутывали тело, связывали по рукам и ногам. На его лице не было страха, только странная покорность неизбежному. С губ сорвался последний вздох, который я, скорее, почувствовала, нежели услышала - умиротворенный, едва ощутимый, как шелест ветерка.
Мальчик исчез. Осталась черная масса, состоящая из сотни тысяч маленьких мельтешащих точек. Затем и они начали бледнеть и растворяться, пока не растаяли, будто и не было их тут вовсе…
...Десять минут спустя мы стали свидетелями безобразной, тошнотворной сцены.
- Я сказала: убирайся вон, паразит окаянный! Чтоб ноги твоей в моем убежище не было!
- Но, теть Злат, я ж не специально! Не желал я зла! Пощади! – всхлипывая и громко шмыгая носом, Генка ползал у ног хозяйки и вымаливал прощение.
Но та была непреклонна.
- И не проси. Вон! Пошевеливайся, пока я тебя сама со свету не сжила!
Генка еще раз протяжно всхлипнул, вытер мокрое лицо рукавом рубахи и, пошатываясь, поплелся прочь. Он знал Злату лучше нас и понял - решения она не изменит. Когда смолкла барабанная дробь, я подошла к осиротевшему Рыжику. С трудом сдерживая слезы, погладила бок. Конь в ответ дунул в лицо. Едва все перестали носиться и шуметь, он тоже успокоился.
- Рыжик исчезнет, - Света прижалась щекой к лошадиной шее. – Все существа исчезают после… после ухода хозяев. И убежища пропадают, - она принялась рыться в кармашках сарафанчика в поисках носового платка. – А Генка все равно не жилец. Пелена за ним вернется.
- Простите его, дурака окаянного, - услышали мы знакомую Златину фразу.
Теперь она звучала горько и отдавалась в сердцах острой болью. Можно сколько угодно твердить, что никто не знает, куда уводит людей Пелена. Мы поняли куда. Оттуда точно никто не возвращался.
- Простить? – возмутилась Варя. – Как такое можно простить?!
- Можно, - заверила Злата. – Не прощеные деяния отравляют душу. Надо уметь прощать даже врагов.
- Что же делать? – спросил Михаил. – Есть способ спрятаться от Пелены?
Злата покачала головой.
Я понятия не имела, что делать Михаилу или Варе. Зато стало ясно, как должна поступить сама. Отправиться туда, куда в ближайшее время не собиралась. Варвара прочитала выбранный маршрут по моему лицу и коротко кивнула. Я не знала, одобряет ли балерина решение. Но едва заметным движением, она дала понять, что не станет ни отговаривать, ни сопровождать.