Страница 2 из 15
- Как же мне хочется вновь оказаться в родном доме. Там тепло, уютно и вкусно пахнет пирогами, - мечтательно произнёс он и досадливо поморщился оттого, что всё самое прекрасное в его жизни осталось позади. – Если бы мы не злоупотребили своим могуществом, то продолжили бы спокойно жить со своими семьями.
Ланимер шёл впереди и явно не разделял переживаний друга.
- Товиус, когда же ты перестанешь тешить себя воспоминаниями и раскаиваться в содеянном? – выдохнул он. - Сделанного не исправить! Поэтому пора привыкать к отшельническому образу жизни!
- Тяжело быть изгоем, - заметил Товиус, и его лицо исказила тень отчаяния.
- А что вообще легко? Жизнь сама по себе сложная штука, – философски подытожил Ланимер. Тут он споткнулся о выщерблину в каменной плите и, чертыхнувшись, гаркнул: - Теперь надо думать о мести!
Товиус нахмурился, однако перечить не стал. Ланимер всегда был вспыльчив, и Товиус многое прощал ему, будучи более степенным и рассудительным.
Они пошли тёмными коридорами и спустились по каменной лестнице. Воздух в подземелье был затхлым и влажным, отчего огонь факелов нервно подёргивался.
Ланимер поморщился и отпихнул носком сапога жирную крысу, замешкавшуюся на его пути. Пройдя на середину, юноши сели на корточки, склонившись над кучей античного хлама. Здесь были монеты, черепки от амфор, пергаментные свитки, чашки из тончайшего фарфора, роскошные веера, украшения из золота и серебра. Ланимер явно был доволен своей задумкой. Его глаза горели огнём озорства и коварства.
- Ланимер, ты уверен, что мы поступаем правильно, желая отомстить людям за наше изгнание? - нарушил тишину Товиус, изучая предметы, которым суждено изменить судьбы многих людей.
- Несомненно, - заносчиво бросил тот. – Неужели ты думаешь, что мы должны простить их? Они посчитали нас опасными и выгнали из родных мест! Так что я намерен поквитаться со всеми! Особенно с Домианом. Полагаю, что он не готов к моему сюрпризу и будет «приятно» удивлён, если окажется в том же положении, что и мы с тобой!
Последние слова Ланимера были полны решимости. В глазах зажглась жажда мести.
- Это жестоко, - Товиус нахмурился.
- Жестоко?! – заорал Ланимер, отчего вена на шее вздулась и нервно запульсировала. – Лишить нас той жизни, к которой мы привыкли – вот это жестоко! – его голос звенел от злости. – Домиан отобрал наше счастье, наших родителей, он отобрал всё! Неужели я должен простить его за это?
В воздухе повисла гнетущая тишина, пропитанная ненавистью к тому, третьему избранному, которого ещё недавно Ланимер и Товиус считали своим другом. Товиус до сих пор хранил к Домиану тёплые чувства и поэтому попытался встать на его защиту. Откашлявшись, он сказал:
- Но ты забываешь о причине его гнева. Мы сделали много плохого, вот он и обозлился!
- Что?! – взревел Ланимер, раздувая в бешенстве ноздри. – Неужели ты не хочешь совершить по-настоящему мужской поступок?
- Месть и пакость – это ты называешь мужским поступком? – уточнил Товиус.
Ланимер хмыкнул и, одарив друга тяжёлым взглядом, произнёс:
- То, что ты называешь пакостью, я называю справедливостью. Если ты спасовал и боишься гнева Домиана, то так об этом и скажи! Я справлюсь сам!
Товиус уже начал жалеть о том, что связался с Ланимером. Как назло, не вовремя нахлынули воспоминания. О том, как в далёком детстве он, Домиан и Ланимер вместе играли, как росли, познавая премудрости полувзрослой жизни, и мечтали о светлом будущем. Они были самыми сильными и умными среди сверстников, и родители гордились своими сыновьями.
С момента обретения магии минуло полгода, а столько всего произошло! Вначале Ланимер вместе с Домианом и Товиусом уничтожал вампиров. Но потом пытливый ум сыграл с ним злую шутку. Ланимер захотел узнать всю мощь магии. Он мог творить страшные вещи: насылать на людей чуму, устраивать пожарища и наводнения. Правда, следом приводил всё в первозданный вид, но его стали бояться и ненавидеть.
Люди не задумывались о том, что, по сути, никто ни разу не пострадал от деяний Ланимера. Все видели в нём лишь зло. Товиус всегда с любопытством наблюдал за экспериментами друга, отчего стал его невольным сообщником. И тогда Домиан решил положить конец всем бесчинствам.
Становясь Невидимым, Ланимер обозлился не только на Домиана, но и на всех людей. Жажда мести затмила разум. Товиус не одобрял деяний друга, но воспрепятствовать не мог.
- Теперь остаётся наделить весь этот хлам магическими свойствами и разбросать по всей земле! – нарушил тишину Ланимер. – За злодеяние, совершённое Домианом, расплатятся другие!!!
Последние слова Ланимер выкрикнул, спугнув задремавшее привидение, которое с душераздирающим воплем пронеслось мимо юношей. Товиус передёрнул плечами от пробравшего его озноба и хмуро посмотрел вслед призраку.
- Никак не могу привыкнуть к тому, что после нашего перевоплощения я начал видеть и слышать привидения, - хмуро признался он, на что Ланимер ухмыльнулся:
- А мне кажется, что это здорово! В дополнение к магической силе, данной нам Служительницами Природы, Невидимость наделила нас властью над Стихиями! Да и вообще, одно только то, что мы часто становимся Невидимыми для окружающих, – уже большое счастье!
Товиус настороженно замер. Уж не ослышался ли?
- Постой! – озабоченно уставился он на друга. – Несколько минут назад ты говорил, что для тебя Проклятие Домиана – жестокое наказание. А сейчас утверждаешь, что это – дар!
Вместо ответа Ланимер устало посмотрел на Товиуса. Он и сам хотел бы разобраться в себе. Но для этого у него ещё будет время. Сейчас ему хотелось отомстить своим обидчикам.
В воздухе повисла липкая тишина, нарушаемая мышиной вознёй в тёмных закоулках подземелья. Факел, отбрасывая дрожащий свет, затрещал. В мерцающих отблесках лица молодых людей казались более напряжёнными.