Цена риска

– Разве? – спросила она, пристально всматриваясь в лицо Кая.

– Вне всякого сомнения,– Кай покачал головой,– тактика битв на Солярисе понравится вашему отцу. Позволив своим воинам в боевых условиях действовать самостоятельно, иначе говоря, полностью доверяя им, он поднимет их боевой дух. Боеспособность воинов повысится, что необходимо, если они собираются воевать и победить кланы.

Но есть фактор, который вы не учли. Ваш народ уже не будет изолирован от остальной части Внутренней Сферы. Даже если вы станете разрешать к показу только те битвы, в которых будут побеждать ваши самураи-одиночки, зрители начнут интересоваться и другими участниками тоже. А вслед за этим внешне невинным интересом ваш народ осознает, что место, занимаемое им во Вселенной, не так уж и почетно, а уровень культуры не столь уж и высок. Таким образом, Оми, вы сами откроете ящик Пандоры.

– Я скажу вам больше, чем вы предполагаете, Кай,– твердо произнесла Оми.– Мы не собираемся монтировать материалы, мы будем показывать все целиком. Мы покажем все события, которые происходят в Объединении Святого Ива или в Федеративном Содружестве.

– Включая рекламу и другие вставки?

– Перед такими соблазнительными суммами, какие были предложены нам, не устоит никакое правительство.

Кай почувствовал, как по телу у него пробежала дрожь.

– Теперь я понимаю замысел вашего отца. Все это – и гибкость ведения боя, и либерализация воинских уставов, и лавина коммерческой рекламы – звенья одной цепи, цепи поступков по реформированию вашего государства. Ваши консерваторы, по-моему, будут страшно этим недовольны, вся затея покажется им крайне опасной.

– Дело в том, что вся эта, как вы выразились, затея выработана и выполняется мной, и наши традиционалисты считают эту идею всего лишь глупой женской фантазией. Они полностью уверены в провале, не препятствуют мне, и именно поэтому мой план сработает.

– А если нет, то все быстро забудут и о нем, и о вас. В этом случае ни вашему отцу, ни брату ровным счетом ничего не грозит. Хорошо задумано. Но, полагаю, у вас все-таки есть неплохие шансы, народ вас любит и не даст консерваторам загубить план на полпути.

– Вы бездарно тратили драгоценное время в битвах на Солярисе, Кай Аллард-Ляо,– блеснув глазами, сказала Оми,– ваше место в политике, у вас есть инстинкт и хватка.

– Нет.– Кай махнул рукой.– Это не для меня. Политики я всегда старался избегать. Честно говоря, только ради того, чтобы не быть замешанным в политических делах, я и уехал на Солярис.– Он заметил, что Оми хотела что-то сказать, но в этот момент послышался звуковой сигнал. Корабль готовился к старту.

Кай вытянул концы ремня безопасности и застегнул его на поясе. Оми сделала то же самое, вытянув ремень из-под ручек кушетки. Кай откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники.

Сигнал прозвучал еще раз. Вслед за этим за какие-то считанные микросекунды двигатель корабля создал смещающее поле вокруг прыгуна, и все падуны прикрепились к стыковочным узлам. После того как поле стабилизировалось, корабль мгновенно перенесся на расстояние свыше тридцати световых лет.

Во всяком случае, так потом сказали Каю. Его же личные впечатления от прыжка были не в счет, ему показалось, что мир замедлил свое движение настолько, что любая промелькнувшая мысль длилась целую жизнь. Еще ему показалось, что разукрашенная искусственная елка вдруг принялась расти и своей макушкой проткнула хрупкую реальность, образуемую комнатой. Казалось, елка пробила потолок и обшивку корабля и вышла в открытый космос. Вслед за этим все, что находилось в комнате, включая самого Кая, последовало туда же.

Он не ощутил никакой боли, когда его вверх ногами унесло в открывшуюся черную дыру. Только на мгновение Кай почувствовал себя скверно, его словно вывернули наизнанку. Но это ощущение быстро прошло, как только он очутился в открытом космосе. Вселенная, как могучий штамп, сжала его со всех сторон, словно пытаясь придать ему новую форму. Он почувствовал, как его сдавило, но внезапно все кончилось, в иллюминаторе Кай увидел новые созвездия и понял: что-то изменилось.

– Похоже, что мы на Тубане. Здесь мы оставим два падуна, один возьмем и снова тронемся.– Увидев, как пристально Оми смотрит на него, Кай спросил: – Я что-то не так сказал?

– Да нет.– Она покачала головой.– Просто обрывки моих мыслей до прыжка. Война сильно изменила вас. Ее наблюдение удивило Кая своей тривиальностью.

– Война всех нас изменила, Оми.

– Да, но на вас она подействовала как-то странно, вы изменились в совершенно неожиданную сторону.

– В лучшую или худшую? Она засмеялась:

– Я помню, каким вы были в Зоне Недосягаемости, как яростно критиковали нас. Виктор часто говорил, что против вас бессильны все анализы. Только вы могли предложить самые невозможные решения и сделать невероятные выводы.

«Она совершенно права,– думал Кай, рассматривая свои руки.– Война изменила меня». Он молчал, ведь то, что происходило на Альине, знал только он. Даже Виктору он многого не говорил, отчасти боясь, что тот, опасаясь рискованности замыслов, запретит Каю действовать. Виктор берег своих друзей, особенно тех, кто заслуживал его доверия. Временами его забота о них была даже чрезмерной и назойливой.

– На Альине я вмешался, когда понял, что кланы замышляют убийство Виктора. Только тогда я посчитал свою добровольную ссылку законченной.

Голубые глаза Оми светились благодарностью и состраданием.

– Только благодаря вашим действиям на Альине Виктору удалось сначала избежать смерти, а затем и спасти моего брата.

– Вы имеете в виду освобождение Хосиро? Ну, никто, кроме Виктора, не смог бы сделать этого,– смущенно проговорил Кай и покраснел.

– Не нужно скромничать, полгода вы провели на планете, захваченной кланами, и помогли кланам вернуть ее себе. А это, предполагаю, было дело не из легких. Ком-Стар – противник серьезный.

– Я был там не один, у меня была поддержка, без которой кланы сразу убили бы меня. Звездный полковник Таман Мальтус мог сделать то же, что и я, если бы Ком-Стар не ввязался в конфликт.– Острая боль в груди напомнила ему о ранах, нанесенных элементалами кланов на Альине.– Вы, конечно, правы, на Альине я лучше понял себя. Один приятель как-то сказал мне, что я пытался установить для себя какие-то несуразно высокие моральные нормы поведения и даже не подозревал, в чем собственно состоят мои главные достоинства. Он говорил мне, что я не догадываюсь, что мои достоинства состоят совсем в другом. С этим соглашался и Мальтус, и другие элементалы. Это благодаря их усилиям я приобрел веру в себя и свои силы.