Страница 17 из 18
Александр обернулся и посмотрел на Норико, вышедшую из вагончика следом. Она была рядом. Всегда рядом. Родила ему ребёнка. Скинула его на шею свекрови и за мужем обратно в армию подалась. Бегом. Где и служила при нём, достаточно успешно делая карьеру. Суховатая, подтянутая и гибкая, она была по-своему красива. И смертоносна. Блок видел, как эта женщина без малейших колебаний убивала. И знал – она и его убьёт, если посчитает нужным. В её дурной – насквозь феодальной – голове были свои понятия о чести с весьма вычурными и специфическими категориями морали.
Улыбнувшись супруге, которую откровенно побаивался, Блок отправился заниматься своими непосредственными обязанностями – командовать полком. Странные у них были отношения, но полные, страстные и насыщенные. И этот страх только добавлял ему возбуждения к своей «Прекрасной даме». Ей Александр и посвящал многие из своих стихов. Попробовал бы он посвятить их кому-то ещё. Так что – либо Норико, либо каким-нибудь цветочкам и прочим отвлечённым вещам.
Лейб-гвардии Гусарский полк таковым лишь числился. В реальности лошадей в нём применяли только для передвижения, то есть он стал, по сути, драгунским полком. А учитывая степень оснащения всякими вспомогательными техническими средствами, недалёк был тот день, когда от лошадей останется в полку лишь одно название. Так или иначе, но воевали бойцы полка пешком. То есть были по своей сути пехотой. Тяжёлой пехотой.
Блок зашёл на командный пункт, поздоровался с личным составом и осведомился о текущей обстановке. Прочитал сводку авиаразведки. Глянул на часы и пошёл пить кофе. Время до начала наступления было. Куда спешить?
Супруга отправилась следом.
Чёрный кофе без сахара и молока. Немного сладкого песочного печенья. Сигарета. Но ею он чуть не подавился, как, впрочем, и всегда, под тяжёлым взглядом супруги, полным неприкрытого осуждения. Та выпила кофе с молоком безо всего. Блюла фигуру и старалась жрать поменьше, тем более сильно «нажористых» продуктов, таких как, по её мнению, эти до приторности сладкие печенья[52].
Но время.
Вернулись на полевой командный пункт.
Полковник ещё раз взглянул на часы. И, чуть помедлив, отдал приказ о начале.
Сначала засуетились связисты. А минутой позже бойцы подразделений, также готовившихся к началу боя, перешли в движение.
Никаких выходок в духе «в полный рост на пулемёты». Нет. Эти глупости даже во времена Русско-Японской уже не практиковали в Лейб-гвардии. Нет. Всё было не так. Совсем не так.
Формально полк вёл наступление двумя из трёх своих батальонов.
Вот бойцы стрелкового отделения короткой перебежкой проскочили полсотни метров и залегли. Их ручной пулемёт тут же занял удачную позицию, выбранную ещё до рывка, и его «оператор» изготовился к открытию огня. А остальные солдаты настроились прикрывать и обеспечивать работу пулемётчика.
Вот, по отмашке командира взвода, короткой перебежкой проскочило второе отделение. И залегло. Со стороны противника это шевеление заметили. Прозвучало несколько выстрелов. В первую неделю войны немцы патронов не жалели, буквально взрываясь беспорядочной стрельбой. Сейчас – лишь обозначая её. Всё-таки дефицит боеприпасов сказывался. Тут же отработали пулемёты первого, третьего и четвёртого отделений, ударив короткими очередями по замеченным стрелкам. Где-то за спиной застучал станковый пулемёт, дав пару средних очередей на подавление. Тявкнул 37‐мм гранатомёт, отправив куда-то свою осколочную гранату.
Тем временем второе отделение изготовилось к бою и короткой перебежкой продвинулось вперёд третье. Четвёртое же держалось в тылу, рядом со средствами усиления взвода.
Так и продвигались.
Сотня метров. Другая. Третья.
Откуда-то из-за первой линии германских позиций ударили пушки. Явно пушки. 7,7‐см – не иначе[53]. Очень похожие по звуку выстрела и размеру облачка шрапнельного разрыва.
Все бойцы Лейб-гвардии носили лёгкие противоосколочные жилеты и стальные шлемы. Так что действенность шрапнели против них была слабой. Тем более обычной – с круглыми пулями. Бах. И узкий, глубокий пучок шрапнели полетел вдоль земли с неспешным снижением. Бойцы, лежавшие на пузе, просто прижались к грунту посильнее и опустили лицо, из-за чего их стальные шлемы «уставились» в сторону противника. Что снижало и без того слабую действенность такой шрапнели.
Русские артиллеристы не зевали.
На вооружении Лейб-гвардии Гусарского полка, как и любого иного полка Имперской гвардии, имелось по батарее 87‐мм лёгких полевых гаубиц. Считай – полковых орудий. Дальности их огня явно не хватало для контрбатарейной борьбы с ординарной полевой артиллерией противника – считай, дивизионного уровня. Поэтому с командного пункта связались с железнодорожным дивизионом, запросив поддержку. И уже оттуда по квадрату отработали шрапнелью 5‐дюймовые орудия.
Не по конкретным целям. Нет. Просто по квадрату. На подавление. Буквально усеяв его маленькими стрелками «русской шрапнели». Эти стрелки обладали малой энергией и, как правило, не убивали. Но их задача и не заключается в обязательной летальности для всех и вся. Нет. Они должны выводить из строя. Ибо каждый раненый бьёт по боеспособности противника сильнее, чем каждый убитый. Вот так вот – быстрым налётом обработали площадь, разогнав артиллеристов по щелям и укрытиям. А пехота тем временем продвигалась дальше.
Первое стрелковое отделение, второе, третье… первое, второе, третье. И наконец, как бойцы продвинулись слишком далеко, подтягивалось четвёртое отделение и средства усиления взвода. А потом, когда оба наступающих пехотных взвода достигли достаточной глубины продвижения, подтягивались ротные средства усиления и резервный, третий взвод. Рядом же по фронту наступления так же поступали соседние роты… и соседние батальоны.
Никаких захлебывающихся пулемётов, выпускающих ленту за лентой. Никакой канонады навзрыд.
Всё осторожно. Аккуратно. Не подставляясь лишний раз.
А фоном короткие очереди и редкие выстрелы из карабинов или чего-то существеннее. Изредка происходили взрывные всплески огневой активности. Застучал немецкий пулемёт? И тут же по нему начали работать либо 37‐мм гранатомёты, либо 60‐мм миномёты – средства усиления роты. Они начеку и готовы оперативно отреагировать в любой момент на угрозу. Хотя бы кто-то из них. Если же их не хватало и пулемёт оказывался прикрыт примитивным ДЗОТом или чем-то подобным, то подключались батальонные средства усиления или даже полковые. А там имелись и 90‐мм миномёты, и даже 87‐мм лёгкие гаубицы. То есть средств для оперативной эскалации воздействия и решения проблемы в самые сжатые сроки хватало. С запасом.
И вот, когда до немцев осталось около полусотни шагов, те по свисткам унтеров начали выпрыгивать из своих укрытий. И идти в атаку. В штыковую атаку. Всей своей массой. Патронов-то у них было всего ничего. Стрелять нечем. Вот и ждали, когда противник подберётся поближе.
Сюрпризом это не стало, так как применялось германской армией последние несколько дней повсеместно. И только первый раз позволило добиться хоть какого-то значимого успеха. Дальше сведения распространили по фронту, дойдя до командиров. Что позволило все подобные выходки своевременно парировать.
Поэтому, когда полк уже почти приблизился – все силы обеспечения изготовились. Затаили дыхание. И пехота начала медленно прощупывать врага, осторожно продвигаясь вперёд. Ловя тот момент, когда немцы полезут из своих траншей. Вот тут-то их и встретил шквальный огонь «из всех стволов». Стреляло всё. 87‐мм лёгкие гаубицы и 90‐мм миномёты закидывали свои «подарки» чуть дальше – за линию траншей, чтобы своих не задеть и выскакивающим по спине осколками бить. Остальные били в лоб. Все остальные. Даже рядовые бойцы колотили из своих карабинов Браунинга с ураганной скоростью.
Раз.
И шквальный порыв «смертельного ветра» смахнул «ударом доски наотмашь» вывалившую толпу немцев обратно в траншею. Чудовищная, просто запредельная для эпохи плотность огня оказалась непреодолима для живых тел[54]. Брызги крови. Разлетающиеся фрагменты тел, отстреленные пулями или отбитые осколками. И трупы, буквально сыплющиеся вповалку, словно свежескошенная трава.
52
В полевой обстановке энергия расходуется заметно быстрее, так что высококалорийная пища оказывается вынужденной необходимостью. Но физическая нагрузка на командира полка – да ещё и в окопной, по сути, войне – куда меньше, чем на рядового в наступлении. Поэтому стандартный армейский паёк и впрямь избыточен для обоих супругов Блоков в описываемый момент.
53
Имеются в виду 7,7‐см полевые пушки FK 96 или их аналоги.
54
По опыту мировых войн установлено: 5 пуль в минуту на погонный метр фронта достаточно, чтобы пехота, атакующая с дистанции 100–150 метров, до подхода к окопам потеряла убитыми и ранеными по меньшей мере 3/4 личного состава, чего достаточно, чтобы штурм захлебнулся независимо от выучки и мотивированности войск. В данном случае дистанция примерно вдвое меньше, но плотность огня существенно выше. Поэтому даже то, что русские войска не укрыты окопами, не помогло немцам.