Страница 8 из 20
– В прошлом год загорцы уже пытались опередить нас. В этом году они могут постараться прийти пораньше, чтобы занять пастбище раньше нас.
– Вряд ли, – возразил Троян. – В горах еще вчера снег лежал. Не погонят же они скотину на снег?
– Не погонят, – согласился Данав.
Немного помолчал и проговорил:
– Странный сон мне приснился – будто я сражался с драконом.
Троян покачал головой:
– Не иначе, боги предупреждение посылают.
– Наверно. Только понять сон не могу.
– Волхва Рознега спроси.
– Неплохо бы, – проговорил Данав. – Но он остался в деревне, а я здесь.
– И чем же твое сражение закончилось? – спросил Троян.
– Я убил дракона.
Троян повеселел:
– Ну видишь – боги говорят, что удача на твоей стороне.
– Боги говорят, что дракон все еще жив.
– Но он же был мертв?
– Наверно. Но что бы это все значило?
– Предположим, дракон – это знак загорцев, – проговорил Троян. – Однако ты убил дракона, лилась кровь. И чем это закончится? Между тем староста просил, чтобы столкновение с загорцами, если произойдет, обошлось без крови, так как это может помешать переговорам с загорцами.
– Это так, – кивнул головой Данав. – Но вообще-то видеть кровь во сне значит скоро встретиться с родней.
– Какая у тебя родня? – удивился Троян. – Разве у тебя есть родня?
– Ну, дядька Вадит. Ну… – Данав наморщил лоб.
– И все! Не ломай голову, – поставил точку на потугах Данава вспомнить родню Троян. – Все твои родичи в нашей деревне. Нет у тебя больше родни. А кто были, те давно умерли.
– Не с мертвыми же я встречусь? – Данав нахмурился. – У мертвых-то нет крови. Значит, кровь во сне – встреча с живыми.
– И с кем же тогда? – спросил Троян.
– Не знаю, – сказал Данав. – Тогда сон врет.
– Сны не врут, – сказал Троян. – Рознега надо спросить, что означает твой сон.
– Как же спросить волхва, если он остался в деревне? – проворчал Данав и махнул рукой. – Ну и ладно. Пусть будет, как будет. Чего гадать: встречу, тогда и узнаю, что у меня за родня появилась.
Троян хохотнул.
– Ну, если твоя неизвестная родня молода и красива…
– Глупости! Не о том ты думаешь, – сказал Данав и вернулся к главному. – Меня больше волнует, что делать нам, если загорцы захватили пастбище?
– Зараза! – рыкнул Троян и щелкнул бичом на отставшую корову.
Та пару шагов пробежала рысью и снова побрела, едва переставляя ноги.
– Шалава блудливая, так и норовит отбиться от стада. Треснуть бы ее между рогами, чтобы копыта протянула, да на мясо.
– Это Вадитова корова, – сказал Данав.
– Какая досада, – сказал Троян. – Со старостой нельзя ссориться.
Данав вздохнул:
– И в самом деле – досада. И драться нельзя, и отступать нельзя. Отступить – отдать пастбище. Отдадим пастбище, где скот пасти будем?
– И в самом деле – настоящий тупик, – согласился Троян.
– Вот скоро подойдем к пастбищу, а я не знаю, что делать, – проговорил Данав.
– Надо послать вперед мальчишку. Пусть посмотрит: свободно ли пастбище? – сказал Троян. – После этого и думать будем.
– Верно, – сказал Данав, и, положив два пальца на губы, свистнул. К нему тут же подбежал один из подпасков.
– Беги вперед стада, – приказал Данав, – посмотри – свободно ли пастбище.
– Если там кто-либо есть, беги назад со всех ног, – поддакнул Троян.
Мальчишка кинулся вперед, обгоняя коров. Под его ногами поднялся призрачный пыльный след.
– Пока он бегает, придержи немного стадо, – сказал Данав Трояну, и тот быстро пошел назад.
Вскоре подпасок вернулся и доложил, что пастбище свободно, и Данав почувствовал, что с его сердца словно камень упал.
Глава 8
Чудесная летняя ночь. Прозрачная чернота прибита к ночному небосклону мириадами хрустальных точек. Звезд так много, что и сосчитать невозможно. Но это только подчеркивает невообразимую бесконечность вселенной, ощущение ничтожества перед которой превращает у человека сердце в кусок льда.
В бесконечности одиноким маяком светит далекая луна. Луна янтарным светом освещает землю и прокладывает серебристый путь по темной поверхности моря.
Лунная дорожка робко искрится. Слышатся тихие всплески. То морские животные, повинуясь древним инстинктам, поднимались из черных морских глубин и тянулись к огням. К огням манящим, словно мечта. К огням, к которым они никогда не смогут прикоснуться.
На лунной дорожке без движения застыла одинокая ладья.
Ладья большая – не меньше двадцати шагов в длину и пять-шесть в ширину. Судно построено из дубовых досок и обшито встык. Щели между досками законопачены паклей и смолой. Поверху палуба. Борта возвышаются над водой почти на человеческий рост. В бортах проемы для того, чтобы выставлять наружу весла и грести, если понадобится.
Ладья длинна и широка, но осадку имеет совсем небольшую – не больше полутора метров. Опытный человек легко догадывается, что корабль предназначен для плавания не столько по морю, сколько по рекам.
В те времена корабли не делились на торговые и военные. Купец был воином, а воин купцом. А при удобном случае грабили встречного. Так что одни и те же корабли и грузы возили, и в бой ходили.
Поэтому команда на кораблях набиралась с полусотню человек, а то и больше. Входили в нее и воины, и гребцы, и слуги, и женщины. Однако в случае опасности все брались за оружие и оборонялись.
В трюмах имелось место даже для пары лошадей и мелкого скота.
На этой ладье было пять воинов старшей дружины, десяток младшей и гребцы. Гребцы, когда не были заняты на веслах или в работах по управлению кораблем, исполняли обязанности слуг.
Не было на корабле и лошадей – посуху не собирались ездить. И тем более не было скота.
На мачте обвис парус. Его не убрали, ожидая уловить первый же ветер, чтобы двинуться дальше.
В лунном свете на парусе виден знак солнца – круг с огромным коловоротом. По знаку солнца легко было догадаться, что корабль пришел с севера, с заснеженных холодных просторов, где выше всего на свете ценится свет и тепло.
Народ северян немногочисленный и жил селами на берегах рек и озер. Кроме северян, на огромных лесных пространствах от морей на западе до горной гряды на востоке мало кого можно было встретить. Слишком суровы были здешние места – старики еще рассказывали сказки, что когда-то эту землю покрывали огромные глыбы льда, вершины которых царапали само небо. Поэтому северяне долгое время жили в спокойствии.
Но ничего не бывает вечным. В последние годы в земли северян откуда-то с востока, из-за старой каменной гряды, стали вторгаться чужие.
Северяне люди простые и добрые, а земли их так просторны, что хватило бы в ней места и для пришельцев.
Однако пришельцы, ожесточенные тем, что их согнали с родных мест обитания, не захотели жить в мире с хозяевами. Все лето они нападали на села северян и в злобе убивали без разбора всех: и мужчин, и женщин, и детей.
После нескольких вооруженных столкновений северянам удалось прогнать врага. Но было понятно, что рано или поздно пришельцы вернутся. Вернутся большими силами. И каждый раз их будет приходить все больше и больше. В конце концов их придет столько, что северяне либо умрут, либо вынуждены будут покинуть родные места.
Осенью было созвано вече, на котором заговорили о необходимости искать помощь.
Закон природы суров – каждый сам за себя. Помощь чужого всегда чревата тем, что оказавший помощь тебе сегодня-завтра может превратиться в твоего угнетателя. Поэтому предложение обратиться за помощью на сторону вызвало справедливое опасение у многих. В завязавшемся споре кто-то вспомнил старое предание о том, что где-то на юге живет народ, родственный по крови, по языку и обычаям.
Это уже был другой разговор. В результате было решено послать на юг посла с отрядом, который должен был найти легендарное племя и уговорить его помочь северянам.