Страница 68 из 74
Она была его тайным миром. Беря ее, подчиняя тело себе и гладя ее волосы, он словно сбегал от реальности, где не было ничего, кроме их взмокших от страсти тел.
Охрип, одурел от ее близости и понял, что наплевать, кем она была раньше.
Когда начинала перечить ему, заговаривая об отъезде на Землю, у него просто срывало все краны. Бесился так, что хотел убить ее лишь за мысль оставить его. Понимал, что сходит с ума. Двинулся на земной девке, и все равно продолжал вести себя как зверь. Хватал ее, пугая угрозами, которые никогда бы не решился претворить в жизнь. И сам себя ублюдком называл потом. А она продолжала изводить его своей непокорностью и этим дерзким языком.
Он и сам не знал, хотел ли бы, чтобы она оказалась невиновной. Если да, то это означало бы лишь то, что он чудовище. Грубый зверь, лишенный человечности, заставивший пройти через все муки ада невиновную молодую женщину.
Женщину, которую он любил.
О, да. Больше Зейн в этом не сомневался. Когда Мулцибер заговорил о сделке, он едва ли не отдал ему камень ваядума лишь за призрачную надежду бессмертия для Самсары. О каком здравом смысле могла идти речь, если он готов был выменять все, предать кодекс и предков, лишь бы никогда с ней не расставаться?
- Стоит ли одна жизнь целого мира, Зейн? Перед тобой нелегкий выбор.
Не было никакого выбора. Если бы Мулцибер попросил взамен его жизнь, то Зейн бы с легкостью ее отдал. Но демон просил предать его народ. А значило куда больше. До той поры, пока она не выпила яд, предназначавшийся ему.
Зашел в комнату, не стучась, и с порога задал лишь один вопрос:
- Почему?
Здесь его ждали.
Напуганный до полусмерти полковник Вакх сидел на кровати трясясь и обхватив себя руками.
Его жена, Кадиса, стояла возле зеркала, и явно ни о чем не сожалела.
- Во тьме, вне времени, да прибудет он с нами! – проговорила она, задрав подбородок.
Зейн уже слышал этот лозунг имени Мулцибера от его приспешников.
Но сейчас он сомневался. Все случившееся было лишено какой-либо драмы, а Архитектору Ада драма нравилась. Он не совершал ни единого действия без нее.
- Это слишком простой способ для Мулцибера, - спокойно проговорил Зейн.
Лицо Кадисы дрогнуло. Самодовольство пропало с него, и теперь она предстала перед ним полубезумной фурией, уже без своей маски.
- Да, он не отдавал мне приказ, - прохрипела она. – После его… Визита сюда, все планы были аннулированы. Я сама решила это сделать! Мулцибер был так близко, и передумал лишь на краткий миг. Я просто приблизила то, что и так бы произошло!
- Ты знал о том, что она безумна? – Зейн перевел спокойный взгляд на полковника.
Тот вздрогнул и забегал глазами.
На Харваде всю ответственность за поступки женщины нес ее муж. И маршал точно знал, что Кадиса не смогла бы прятать свою натуру от собственного мужа.
- Пощади! – прохрипел Доган, падая на колени. – Она вернулась такой из Обучающего центра! Я знал, что ее завербовали люди Мулцибера, но мы на тот момент уже были помолвлены! – пот стекал по его лицу мелкими струйками и губы маршала скривились презрением. Воины шивари никогда не встают на колени. – Я любил ее, по-настоящему! И потому поставил клеймо и скрыл ее преступление! Я знал, что с ним она не сможет творить задуманное!
- Но ты ошибся, - холодно отрезал Зейн, вновь переводя взгляд на Кадису. Она все так же безумно сверкала глазами, веря в то, что сделала это для Мулцибера, и теперь достигла своего предназначения.
- Вас обоих казнят утром, - сталью в голосе отозвался Зейн, и полковник взвыл на полу.
Его жена же громко рассмеялась:
- Ты лишь освободишь меня! Освободишь, слышишь! Для Мулцибера нет невозможного! Нет времени!
Зейн больше не хотел слушать этот безумный бред. Он вполне понимал, почему Вакх скрыл предательство своей жены. Теперь понимал. Но это не отменяло того, что они должны понести наказание.
Зейн кивнул Листату, стоящему на выходе, и двинулся быстрым шагом обратно, в комнату, где лежала та, ради которой он и сам бы сделал все в этом мире.
***
- Маленькая моя! Маленькая глупая девочка! – целует руки, а самого трясет как в лихорадке. Потому что чуть не потерял. Чуть не лишился сокровища, которым его наделила судьба.
Он знал, что любит ее.
Знал уже давно. Ведь это был единственный ответ на все вопросы, «почему». Зейн никогда в такое не верил. Думал это все эмоции подчиняется воле. И чем она жестче и непреклоннее, тем легче тебе обуздать любые чувства.
Любые, да. Но не эту его боль внутри, когда подумал, что она замертво упала. ИЗ-ЗА НЕГО! Если бы она дышать перестала в главном зале, то и он бы рядом с ней сдох. Просто не выдержал бы этой боли.
Подхватил на руки и отнес в их спальню. И орал на лекарей так, что дивился теперь, как они сами со страху не подохли. Он им всеми муками ада грозил, если девчонка глаза не откроет. И лекари знали, что исполнит каждое обещание, если и правда не вытащат ее с того света.
Эта злость была не на них. Она была на самого себя. За то, что позволил ей рисковать жизнью. За то, что поставил в такие обстоятельства. За все то, что сделал до этого.
Только в тот момент, когда Самсара осушила бокал и повалилась к его ногам замертво, он понял, каким идиотом был.
Ее подставили, зная, что в их мире слово иномирянина значит куда меньше, чем жителя Харвады. Зная нрав своего господина, настоящий предатель укрылся легкой ложью. Вот только никто не рассчитывал на то, что иномирянка станет для него всем миром.
Он не думал, что его кто-то сможет полюбить. Потому с такой легкостью поверил в ее предательство, а не в ее любовь.
Гладит ее волосы, а сам понимает, что недостоин это делать после всего, через что заставил ее пройти. Ее ресницы подрагивают, и он жадно ловит ее тяжелый вдох.