Страница 36 из 74
- Ты будешь это есть? – жадно проговорило существо.
- Нет, - отозвалась я, чувствуя страх и порадовавшись, что нас разделяет решетка.
- Дай, - старуха с измазанным, изувеченным лицом протянула костлявую руку, загребая ей перед собой. – Меняю на что угодно. Я запах мяса не чуяла уже больше года.
И тут мне стало совестно за себя и свое отвращение к ней.
Кто знает, что пережила эта женщина, и во что я сама превращусь, если проведу в этой камере больше времени.
Я пододвинула к ней поднос, и она жадно начала хватать еду прямо с тарелок, запихивая ее в беззубый рот.
Отвернулась, почувствовав спазмы в горле.
Нет, я никогда не превращусь в нечто подобное. Лучше умереть, чем цепляться за жалкое существование в этом месте.
Старуха наелась и начала уже более пристально меня разглядывать:
- Ты не из нашего мира, да? – хмыкнула она.
- Нет, - я покачала головой. – Меня зовут Самсара.
- Хаджита, - отозвалась она. – Как попала сюда?
- За преступление, которого не совершала.
Седая ведьма залилась страшным скрипучим смехом:
- Как и все мы, деточка. Как и все мы. Но я никогда прежде не видела, чтобы пленников так кормили.
- Давно ты здесь? – спросила я.
- Девятнадцать лет, - произнесла она, и я ужаснулась.
- За что?
- Всадила нож в горло своему мужу, - безумно рассмеялась она, и я вздрогнула всем телом. – Не жалей меня. Я не жалею. Он хрипел и истекал кровью, и это единственное воспоминание, греющее меня все эти годы. Подонок был жестоким садистом, а еще предпочитал трахать мальчиков, а не меня. Когда он начал засматриваться на нашего родного сына, я не выдержала и зарезала его тем мечом, который он так сильно оберегал, любил больше всего на свете. Что же, сдох он, не расставаясь со своей любовью.
И снова безумный смех.
Я поежилась, не зная, как бы сама поступила в подобном случае.
- И как долго тебе предстоит пребывать здесь?
- В нашем Кодексе не прописаны такие мелочи, как временные рамки, - она хрипло закашлялась, а потом процитировала. – «Предатели и убийцы да сгниют они в тюрьме. Жена, уличенная в неверности и наложницы иже с ними, да умрут они в мучениях. Поднявший руку на военного, защищающего родину, сгинет в бедности и изгнании.»
Я замолчала, привалившись головой к стене. Меня пугала перспектива жить в этом мире. До дрожи в пальцах и слез в глазах.
Должна быть судебная система!
Оправдательный приговор!
Невозможно жить в подобном хаосе!
- Тогда еще правил отец Зейна, - продолжила Хаджита. – Нынешний маршал еще ничего. А Зуграб купался в крови своих врагов. И это не метафора. Он сливал ее…
- Прошу тебя, не надо подробностей! – я зажала горло рукой, почувствовав приступ тошноты. Меня мутило от ярких картинок в голове, а ведьма только рассмеялась.
- Когда проведешь здесь год, сама попросишь меня рассказать эти истории. Просто, чтобы слышать голос другого человека и не сойти с ума.
В этот момент в коридоре послышались тяжелые шаги. Люди, сидящие в клетках, на этот раз не метались и не улюлюкали. И я сжалась от ощущения неотвратимой надвигающейся беды.
Еще до того, как он зашел в мою камеру, я узнала его поступь. В замке тюремной решетки скрипнул замок, и Зейн вошел, оглядывая меня и окружающую обстановку.
От его взгляда не укрылись ни пустые тарелки, стоящие в соседней камере, ни размазанная по полу каша.
- Какого черта ты не ешь? – прорычал он, хватая меня за ворот ночнушки. Она уже изрядно повидала, и теперь была грязно-серого цвета. Я могла только представлять, на сколько жалко выгляжу.
На столько опешила от его вопроса, что тупо пробормотала:
- Я ем…
- Не ври мне, - его глаза сузились и приблизились ко мне.
- Я не могу есть ваше мясо и овощи, - тихо проговорила я, не понимая, почему это вообще его заботит. – Я ем только хлеб и пью молоко.
- Хочешь, чтобы я силой затолкал это в тебя?
- Можешь силой, - зло усмехнулась я. – Я не шутила, когда сказала, что организм не принимает вашу пищу.
Вновь ощутила рвотные спазмы, содрогавшие мое тело, как только я проглатывала хоть кусочек. И кажется, он понял. Поставил меня на место и тихо произнес:
- Почему не сказала?
И тут я рассмеялась, видя бешенство на его лице:
- А кому-то есть до этого дело? Вы меня похитили, называли фактически вещью, ставя ниже себя по положению, а по итогу обвинили в преступлении, которого я не совершала и посадили сюда, - я горько оглядела комнату. – Осталось только пытать меня и убить, если тебе так хочется моей крови!
И Зейн бросился вперед, вжимая меня в стену и обдавая жаром раскаленного дыхания. Я чувствовала его желание, и оно отдалось болью внизу живота. Я, наверное, окончательно свихнулась, раз до сих пор хотела этого монстра, посадившего меня на цепь.
- О, да, я приготовил тебе целый аттракцион кровавых развлечений, - прорычал Зейн, трясущимися пальцами сжимая мои плечи, - если ты не начнешь говорить правду, то пожалеешь об этом.
Тело дрогнуло от жестокости, сквозившей в его голосе, но я выдержала взгляд Зейна.
- Можешь пытать меня, но мне не в чем признаваться, кроме того, что я уже тебе сказала.
- Лжешь! – прорычал он, впечатывая кулак возле моего лица, и я зажмурилась от страха. Каменная крошка посыпалась бисером на пол. – Человек Мулцибера, которого мы поймали на границе отступников, под пытками выкрикивал твое имя! Твоё проклятое имя, Самсара! – Он прижался носом к моей щеке, вдыхая меня, но тут же отстранился. – Какой безумец перед смертью будет говорить неверное имя своего соучастника?! Отвечай!
Я вжалась в стену и меня парализовала страхом. Его мощное тело нависало надо мной, и я даже не сомневалась в том, что он может разорвать меня на кусочки голыми руками.
- Он сознался в том, что устроил взрыв в шахте, и потом назвал твое имя, как соучастницы, помогавшей ему.