Страница 64 из 86
Шли годы. Они были покрыты позором за собственную историю и гордостью за столь желанное освобождение. Я всё так же дремала в чердачной коморке, где невозможно было что–либо разглядеть и приходилось прислушиваться, чтобы быть в курсе того, что творилось во внешнем мире. А творилось там многое.
Поначалу в западной части неба кружились заморские железные птицы. Они проносились с диким гулом, разбрасывая конфетные дожди на головы горожан, тем самым подкупая доверие изнеможённых лишениями людей.
Затем в восточной части неба поспешили возвести стену, разорвавшую страну и судьбы её граждан на две половины. Никогда ранее моя родная страна не знала такой сумятицы. При желании навестить родню или друзей на другом конце надо было оббить с десяток порогов власть имущих, заполнить около полусотни формуляров и обязательно сослаться на важную причину своего визита, оставив напоследок кого–то из семьи в залог. Если хотя бы одно из условий не было соблюдено, возможности получить разрешение пересечь стену практически не было. Эта абсурдная ситуация вызывала негодование и сопротивление в народе, но изменить положение не представлялось возможным.
Так пролетало десятилетие за десятилетием. Мой, уже не юный, владелец оставался нелюдимым и одиноким, продолжая жить с матерью под одной крышей. Мужчина застрял в ожидании весточки и даже не пытался вырваться из порочного круга своих ожиданий. Он так и не получил должного образования, остался на строительских хлебах, в чём, впрочем, немало преуспел и организовал небольшую строительную контору.
Меня всё же перенесли с чердака и усадили на комод в гостиной, так что я продолжала заниматься своим обычным делом – наблюдать и запоминать.
Мой хозяин, разменяв четвёртый десяток и посеребрив виски, увлёкся военной литературой. То и дело, почитывая очередной исторический опус каждый вечер, расположившись на диване с чашкой крепкого чёрного кофе, он возмущённо восклицал:
– Да не так всё было! Не так! Опять переврали!
Его жизнь текла обычно и размеренно, иногда случались романы с милыми женщинами, но ни к чему конкретному они не приводили. Скорее он пытался заводить отношения не из–за вечного желания быть любимым, а для того, чтобы разбавить бушующую с юности пустоту. Ощущения трагичности и потери со временем поблекли в бурном океане житейских перипетий, но не исчезли полностью. Что же касается его матери, то она постарела и подряхлела, и проводила все дни в своей комнате перед квадратным ящиком с безумными мелькающими картинками.
Ещё через несколько лет, когда уже поверилось в то, что другого развития событий и быть не может, пришло письмо в обычном прямоугольном конверте, которое впоследствии перевернуло жизнь немногочисленных домочадцев. Незнакомое имя отправителя и такое знакомое получателя было аккуратно начертано витиеватыми прописными буквами. Мой господин небрежным движением руки вскрыл конверт и на одном дыхании прочёл увесистое послание. Затем он улыбнулся и, улыбаясь, как мальчишка, просидел в кресле около получаса. Таким радостным и мечтательным я не видела его с юности.