Страница 10 из 32
За мостами дорога обезлюдела. Нордлинг завертел головой по сторонам, выискивая поворот к уединенному особняку. Он был очень внимателен и все же едва не пропустил узкую дорожку, бегущую через пологие холмы. Поворот, другой — и впереди открылся дом. В ночи он показался Тору внушительным и загадочным, а сейчас, в последних лучах догорающего солнца — неказистым, покосившимся и очень, очень дряхлым. Над левым флигелем недоставало крыши и виднелись подгнившие балки чердачного перекрытия — точно выставленные напоказ ребра скелета. Штукатурка отваливалась целыми пластами, многие окна зияли пустотой выбитых стекол… а парадная дверь, о которой Локи упомянул, что якобы она не открывалась уже много лет, стояла нараспашку. Створки опасно болтались на вырванных с мясом петлях, готовясь рухнуть от малейшего толчка.
Тор замер. Прищурившись, он вглядывался в старый особняк, вслушивался в настораживающие звуки. Внутри явно кто-то был, и этот «кто-то» не считал нужным скрывать свое присутствие. Раздавался грохот падающих предметов и бьющегося стекла, но вот тревожащего слух лязга железо о железо нордлинг не уловил. Собачьего лая тоже не доносилось, а ведь Зарзан должен был грудью встать на защиту дома. Вернулся ли Локи из города, знает ли, что его фамильное владение беззастенчиво грабят? А может, бушует сам Локи — вдруг у мошенника выдался трудный день и он вымещает недовольство на безответной мебели?
В любом случае, стоит проверить. Тихо и скрытно.
Прячась за кустами, Тор подкрался к ступенькам крыльца, поднялся и заглянул внутрь. По пыльной гостиной, где еще вчера они пили и разговаривали о былых временах, словно прошел ураган. Грабители не церемонились и не скрывались, понимая, что в такой глуши их никто не услышит. Располосованные крест-накрест диваны и кресла, повсюду разметаны комья слежавшейся волосяной набивки, осколки разбитых статуэток и древних ваз. Опрокинутый стеклянный ящик, в котором хранились доспехи, и упавшая набок хрустальная клепсидра. Двемерский доспех валялся на полу, точно сраженный в бою воин. Некоторые из паркетных досок были выломаны и торчали, ровно покосившиеся надгробные камни на кладбище.
В дальнем конце безжалостно разоренного зала спиной к Тору стоял давешний редгард в куртке с шипастыми панцирями дреуга. Одну за другой он снимал с полок книги, тряс их, торопливо шелестел страницам и, ничего не найдя, раздраженно отшвыривал в сторону. Ни его хозяин, ни коротышка-подручный поблизости не ошивались, что настораживало. Может, целый десяток громил сейчас шарит по другим этажам.
Локи тоже видно не было.
Зато нордлинг выяснил, почему не лаял Зарзан.
Валенвудский пес лежал неподалеку от порога, бессильно откинув лапы. Из широкой груди торчали два коротких и толстых арбалетных болта. Шерсть вокруг них намокла от крови и слиплась. Под телом собаки натекла блестящая темная лужица, вокруг оскаленной пасти белела засохшая пена.
Тор нахмурился. Так приглянувшийся нордлингу пес умер, исполняя свой долг, но ради чего он погиб? И где, прах его раздери, околачивается сам Локи?
В легионе его учили, что преимущество кроется в неожиданности. Что настоящий воин всегда найдет, чем заменить сломанный меч. Что вера в себя — половина успеха.
Нордлинг глубоко вздохнул, сделав три скользящих шага и на ходу подхватив тяжелую витую ножку от разломанного кресла, так удобно легшую в ладонь. Темнокожий, услышав скрип половиц, выронил книгу и бросил руку к танто за поясом, стремительно оборачиваясь — но Тор оказался быстрее. Размашистый удар ножкой кресла пришелся редгарду как раз в висок.
Ножка противно хрустнула и сломалась, ощетинившись короной щепок.
Верзила зашатался, мотая головой, как оглушенный бык на бойне, однако устоял на ногах. Из рассеченного виска засочилась кровь, он наискось отмахнулся клинком перед собой, пытаясь достать нордлинга со стороны поврежденного глаза. Отшатнувшись назад, Тор ткнул противника обломком под дых — и, когда тот с шумным уханьем переломился пополам, от души добавил коленом в лицо. Редгарда отшвырнуло в сторону, он рухнул на спину, словно раздавленный краб, и не шевелился.
Тор прикинул, долго ли тот проваляется в беспамятстве. Выходило — самую малость, не более четверти часа. Глянув по сторонам, нордлинг рывком сорвал с карнизов крученые бархатные шнуры. Дернул, проверяя на крепость и разрыв. Не сплетённый из мореного корчевника корабельный трос, конечно, но сгодится.
Связав вяло бормочущего редгарда по рукам и ногам, Тор вышвырнул за окно его клинки и прислушался. Он провернул все толково и быстро. Если в доме скрывается еще кто-то, они ничего не заподозрили. Или крайне заняты, обшаривая дом. А коли редгард заявился в одиночестве, надо его малость потрясти, как опомнится. Пока не станет разговорчивым и не признается, какого ляда он тут вынюхивал.
За окнами смерклось. Нордлинг прикинул, не захватить ли свечу, но решил, что справится и так — он неплохо видел в темноте. Отодвинул занавесь, скрывавшую вход в соседнюю комнату. Высокие и узкие шкафчики с расписными тарелками, большой пузатый комод, пыльные тенета паутины по всем углам. За буфетной темный коридорчик вел через мрачные пустые комнаты со сваленной вдоль стен поломанной мебелью. Коридор завершался большой аркой, украшенной цветной мозаикой. Оттуда текли невнятные звуки — возня, скрип, сдавленное пыхтение.