Страница 15 из 16
– Но ее можно было просто ранить или оглушить!
– Чак, поверь, – Риккардо запустил пальцы в седую шевелюру, – бессмысленное насилие претит мне точно так же, как и тебе. И я всегда стараюсь избегать его, если это возможно. Но если уж дело дошло до того, что кто-то навлек на свою голову нашу кару, то кара эта должна быть неотвратимой, абсолютно однозначной и предельно доходчивой. Такой, чтобы после нее уже ни у кого не возникало бы желания идти против нашей воли.
– Я все это знаю, – Чак подобрал нож и начал вскрывать очередную коробку, – но на душе все равно паршиво.
– Тогда займись работой. Я же знаю тебя, ты не способен что-то делать и думать одновременно. А работы у нас по горло, так что…
– Когда и что ты хочешь получить?
– В первую очередь, организуйте наблюдение за периметром Храма, я не хочу, чтобы к нам в окна бесконтрольно подглядывали все, кому не лень. А завтра ко второй половине дня мне достаточно, если будет работать базовая часть нашего шоу. Найда должна иметь возможность выходить из-за алтаря, светить и громогласно вещать на потеху публике. И чтобы у Сейры функционировало все ее медицинское оборудование.
– Это можно устроить.
– После займемся проработкой более продвинутых эффектов, у меня есть на сей счет кой-какие идеи. Я хочу, чтобы к приезду гостей мы были во всеоружии.
– Каких еще гостей? – непонимающе нахмурился Шимаэл.
– На нас уже успели наябедничать, – поморщился Риккардо, – и из столицы к нам выдвигаются представители церковного начальства. Не хотелось бы и с ними так же опростоволоситься.
– И когда же нам ожидать прибытия штурмовых отрядов местной бюрократии?
– Можно прикинуть, – Риккардо отделился от стола и подошел к висящей на стене карте. – Смотри-ка, ведь могут же, когда захотят. Совсем другое дело, не то каля-маля, что нам Теодор подсунул!
Он повозил по карте пальцем, размышляя вслух:
– Так, от столицы до Келчега около трехсот километров. Это по прямой. Если ехать по дороге, то будет раза в полтора больше. Чем высокопоставленней чиновник, тем дороже он ценит свой комфорт, поэтому ехать наша В.Ж. будет медленно, с частыми остановками. Помимо того, за ней наверняка увяжется целая свита прихлебателей, так и мечтающих лизнуть костлявую задницу своей начальницы. С такой толпой за день они будут в лучшем случае проходить километров сто, не больше. Так что, – Риккардо повернулся к ожидающим его вердикта Шимаэлу с Чаком, – думаю, дней пять у нас есть точно.
Щурящийся от яркого света Тобс вышел на крыльцо своего постоялого двора и с наслаждением потянулся, последовательно хрустнув всеми позвонками.
Утро и вправду выдалось замечательным. Немногочисленные постояльцы еще спали, и тишину нарушали лишь трели жаворонков, порхающих где-то в безоблачной выси. Окрестности тонули в легкой туманной дымке, словно морские воды окружавшей холм, на котором располагался дом. В такие моменты Тобс сам себе казался капитаном, ведущим свой корабль по безмолвному океанскому простору. Его судно было надежным, команда – проверенной, а трюмы ломились от товара, и все это наполняло душу оптимизмом и поднимало настроение.
Тобс окинул взглядом раскинувшиеся вокруг угодья и озадаченно нахмурился, краем глаза заметив какое-то движение на дороге, поднимающейся от дальнего леса. Он вскинул руку к глазам, прикрывая их от косых лучей восходящего солнца, и внимательно всмотрелся в приближающуюся черную точку.
Лицо пожилого трактирщика вдруг побледнело и опало, словно из него выпустили воздух. Он приоткрыл рот, но потом снова его захлопнул, метнулся к калитке, но тут же вернулся к дверям, не отрывая глаз от приближающегося всадника. Тот как раз влетел под сень небольшой рощицы, и пробивающиеся сквозь ветви столбы света захлестали по одинокой фигуре, только подчеркнув ее сумасшедшую скорость.
– Яшка!!! – заорал Тобс, справившись, наконец, с непокорной челюстью, – Яшка! Где тебя Анрайс носит?!
В ответ на его крик в сарае что-то загремело, послышались невнятные проклятия, и во двор вывалилась нескладная фигура с всклокоченной шевелюрой и заспанными глазами.
– Что? Я здесь. Я только на минутку…
– Бегом в конюшню! – замахал руками на парня Тобс, – быстро приведи сюда черного жеребца из самого последнего стойла!
– Это того, который…
– Да, да! Его самого! Бегом! Надень на него уздечку и не забудь свежий потник, – трактирщик еще раз глянул на стремительно приближающегося всадника и крикнул вслед конюху, – и причешись… ну хоть солому из волос повыдергай!
Спохватившись, он поплевал на ладони и торопливо пригладил собственную жидкую шевелюру.
– Что случилось, дорогой? – в дверях показалась его заспанная супруга, из-за спины которой выглядывала пара любопытных детских мордочек.
– Исчезни, Мала, немедленно уведи детей в дом! – толстяк метался по двору, как запертый в клетке лев. – Закройтесь там, сидите тихо и не высовывайтесь!
Сочтя за благо не выяснять подробности, жена трактирщика скрылась за тяжелой деревянной дверью. Загремел задвигаемый засов. Со стороны конюшни послышалось негромкое ржание и стук копыт по дощатому полу.
– Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Тобс и повернулся навстречу приближающемуся гостю.
Точнее, гостье.
Несмотря на плотный черный плащ и капюшон, в тени которого скрывалось лицо, было очевидно, что к Тобсу пожаловала именно женщина. Отчего, впрочем, легче не становилось.
Трактирщик неуклюже подбежал к остановившейся лошади и взял ее под уздцы, отметив про себя, что животное измотано до предела. Налитые кровью глаза горели безумным огнем, все тело покрывади лохмотья пены, бурой от налипшей грязи, по могучим мускулам то и дело пробегали судороги. По всей видимости, его гнали во весь опор всю ночь напролет, от самой столицы.
Коротко звякнув шпорами, всадница легко спрыгнула на землю. Она оказалась довольно высокой, почти на голову выше Тобса, и худощавой. Толстый слой дорожной пыли не мог скрыть ни изящный серебристый узор, вьющийся по кайме плаща, ни блеск серебряных пряжек на высоких сапогах для верховой езды. И он уж точно был не способен замаскировать гордую осанку и властность, сквозящую в каждом движении женщины. Тобс низко поклонился и, отвесив затрещину подошедшему конюху, заставил его также сложиться в почтительном поклоне. Он мысленно поблагодарил Сиарну за то, что вчера вечером не без помощи пинков заставил-таки своего нерадивого помощника вымыть и расчесать вороного жеребца. Как чувствовал…
Гостья терпеливо подождала, пока два встречающих ее человека перестанут суетиться и займут положенное согбенное положение. Взглянув на коня, которого ей привели, она одобрительно кивнула, после чего подняла руку и стянула вниз платок, закрывавший нижнюю половину лица. По тонким губам скользнула едва уловимая улыбка.
– Да благословится дом сей! – слова ритуального приветствия сбросили с души Тобса камень размером с небольшую гору. К нему прибывшая никаких претензий не имела.
Она ласково провела ладонью по морде своего скакуна.
– Молодец, Перевал, ты прекрасно поработал, – услышав ее слова, жеребец немного успокоился, напряжение отпускало его могучее тело буквально на глазах, – теперь отдыхай, ты это заслужил.
Поговорив с лошадью, женщина повернулась к Тобсу.
– Позаботьтесь о нем, как подобает, – она расстегнула подпругу и одним движением сняла тяжелое седло вместе с привязанными к нему большими седельными сумками, положив его себе на правую руку, – Перевал мне еще понадобится.
– Разумеется, моя госпожа! – заверил ее Тобс, – все самое лучшее…
– Очень хорошо, – гостья подошла ко второму коню, который немедленно ткнулся мордой ей в ладонь, отыскивая в ней сахарок. – Здравствуй, Зоркий! Скучал? Ну ничего, сегодня у нас будет время пообщаться, день нам предстоит долгий.
Она набросила ему на спину седло и, закрепляя его, снова заговорила, обращаясь к Тобсу.
– Ближе к вечеру сюда прибудет экипаж с важной персоной. Она сделает здесь непродолжительную остановку, чтобы дать отдохнуть лошадям, – всадница взлетела в седло и взялась за поводья. – Ее пребывание под твоей крышей – огромная честь, и пусть оно будет организовано наилучшим образом. Твое усердие будет вознаграждено.