Оракул

Маэстро ожидающе молчал. В последний момент я без веры в себя, как плохой актер, все же произнес заранее отрепетированную фразу:

– Я хотел бы отказаться от продолжения расследования.

– Да тут трудностей всего‑то ерунда, – как‑то неправдоподобно оптимистично сказал Маэстро. – Для решения вопроса с ментами используйте Марата, Гена поможет по всем силовым вопросам.

– Поможешь ведь, Гена, – он громко обратился, к стоящему за соседним столиком к нам спиной амбалу в кепи.

– А че ж не помочь, шеф, – отозвался последний. Он обернулся, и я узнал в нем Гену.

Обилие объедков соленой рыбы на расстеленной на столе газете говорило, что Гена пьет тут пиво уже давно. – Я этому распорядителю курьеров из «Лиги чемпионов» час назад обещал руки лично оторвать, если он нашему детективу еще раз позвонит. И Пал Палычу сказал, чтоб попридержал своих бультерьеров до поры до времени.

Маэстро одобрительно кивнул. Все посмотрели на меня.

– Но вот, видите, мы со своей стороны сделали все возможное, чтоб решить появившиеся проблемы, – вступил в разговор Марат. Он очень деликатно стер с губ пивную пену шелковым платком.

– Или вы хотите, чтоб мы оставили вас с этими неприятностями один на один…

Я понял, что переговоры проиграны. Как бы мне хотелось отмотать назад, когда мне позвонил этот черт – Марат, и послать его далеко и подальше.

– Ну, за соблюдение договоренностей, – поднял тост Маэстро и с силой чокнулся с моей кружкой. Гена за соседним столиком высоко поднял кружку и громко провозгласил:

– Уговор дороже денег!

Мы выпили и вышли на улицу. Подымаясь по лестнице, Маэстро снял свой маскарадный плащ и панаму. Если в прошлый раз он напоминал какого‑то известного шоумена юмориста, то сейчас был похож на фокусника или иллюзиониста.

– Теперь, когда мы освежили воспоминания о низах, вернемся к наслаждению пребывания на Олимпе, – сказал он.

Мы двинулись вглубь переулков Замоскворечья. В это время офисные работники уже покинули центр, а любители праздно провести время еще не заполнили питейные заведения. На улице было немноголюдно. Гена то ли придуриваясь, то ли по правде картинно двигался перебежками впереди нашей процессии от одной стороны переулка до другой, изображая действия телохранителя по прикрытию. Внезапно он распахнул одну из дверей старинного двухэтажного здания и, картинно кланяясь, пригласил нас войти внутрь.

Я успел прочитать табличку на двери «Профсоюз работников телевидения России». Мы вошли в банкетный зал, по центру стоял дорого накрытый длинный стол, за которым сидели по вечернему одетые веселые люди. Было видно, что они заждались. Под аплодисменты мы заняли почетные места во главе стола. Постепенно гул сотни голосов стих. Воцарилась тишина. Однако Маэстро все равно требовательно постучал ножом по бокалу, выждал с полминуты и произнес речь:

– Дорогие друзья, мы собрались, чтобы засвидетельствовать очередную победу. Мы переходим от конструирования репортерской поверхности факта к полноценному созданию механики бытия. Благодаря всем вам разнонаправленный потенциал настоящего незавершенного обретает твердый фундамент завтрашнего дня.

Он строго оглядел сидящих за столом и продолжил:

– Теперь по‑простому: раньше телевидение давало вектор развития мысли, ориентир в мире информационного хаоса, сегодня благодаря вашим усилиям по интеграции телеэфира с агрегаторами контента социальных сетей большинство населения узнает о своих мыслях из телевидения, несогласные же могут легко опровергнуть это мнение при помощи правильных установок, внедряемых социальными сетями. Объявляю третий этап создания объединенного предприятия замкнутого цикла по производству здравого смысла закрытым. Ура!

Все с шумом встали, зал утонул в звоне бокалов и криках «ура!».

Свет погас, со сцены одновременно с фейерверками грянула музыка. Далеко немолодой уже исполнитель, яростно дергаясь, пел:

 

Птица счастья завтрашнего дня

Прилетела, крыльями звеня.

Выбери меня, выбери меня,

Завтра будет лучше, чем вчера.

 

Я спросил Марата, кто все эти люди. Он ответил, что это сотрудники организации, оказывающей консалтинговые услуги телеканалам. Маэстро был там главным акционером. Я сказал, что мне нездоровится и я хочу уйти. Марат просил посидеть немного из уважения к Маэстро. Пришлось выпить еще шампанского, закусив черной икрой. После дешевого пива в забегаловке дорогие закуски воспринимались совершенно по‑другому. Выйдя в фойе, я обернулся. Над входом праздничными разноцветными шарами были выведены слова: The Medium is the Message. С удивлением я осознал, что понимаю смысл фразы. Послание есть медиум. Видимо, где‑то читал когда‑то. На стенах в фойе висело множество черно‑белых фотографий. На одной из них я узнал Маэстро в молодости в компании молодых людей, вероятно, студентов. Надпись под фото гласила: молодые кадры отдела пропаганды и агитации ВЛКСМ в битве за урожай‑1988. Я попытался прикинуть, сколько ему лет сейчас, и вздрогнул от неожиданных слов.

– Современные корпоративы скучноваты, их не сравнить с былыми гулянками, – сказал стоявший за моей спиной Маэстро.