Дождевая пыль

Глядя на него сейчас, я понимала, что не знаю об этом человеке ровным счётом ничего. Тот Альберт, которого я знала раньше, был лишь плодом моей фантазии. Точно так же, как и вымышленный Илья. Сейчас, зная о том, что бывший преподаватель не имеет никакого отношения к полуангелам, мне стало стыдно за собственное отношение к нему.

-Что, студентка Романова? – прервал моё замешательство Альберт. – Не ожидали такого поворота?

-Вы здесь уже несколько недель? – спросила я первое, что пришло в голову, хотя ответ и так был очевиден.

-За это время я успел узнать много чего интересного, - Альберт усмехнулся. – Вот уж не думал, что узнаю о существовании сверхъестественной расы…при таких обстоятельствах.

-Что он вам рассказывал?

-Всё, - мужчина откинул голову назад и прикрыл глаза. – О полуангелах, о тебе, о семье Ларсенов. Даже об этих тварях, которые по ночам шастаютза окном.

-Вы их видите? – удивилась я. – Видите импов?!

Альберт хмыкнул:

-А с чего бы нет? Я, знаете ли, на зрение не жалуюсь.

-Но люди не могут их видеть, - я пребывала в замешательстве. – Даже то, что их вижу я, ненормально.

-Стоит ли вообще говорить о нормальности? – он одарил меня фирменной небрежной усмешкой. – По-моему всё то, чему мы стали свидетелями, находится далеко за гранью обычного понимания.

В этом с ним было трудно не согласиться.

-И что будем делать? – спросила я.

-А у нас есть варианты? Кравцов… или как его там, чётко дал понять, что отсюда не выбраться. Мне, как вы сами понимаете, не улыбается стать чьей-то закуской. Моя душа хоть и не кристально чистая, а всё ж-таки одна. Отдавать её в лапы какого-то тумана я не собираюсь.

-Импы вас не заметят, - возразила я. – Они не могут видеть, только чувствовать. Кристиан сказал, что не может читать ваши эмоции, значит, скорее всего, и они не смогут.

 -Скорее всего? – скептически переспросил он. – А вам не кажется, Романова, что мы сейчас обсуждаем второстепенную задачу? Если уж вы настроены на попытку отсюда выбраться, то для начала не мешало бы освободить руки.

Я закатила глаза. Как будто без него этого не понимаю! Всё-таки даже не смотря на то, что Альберт оказался обычным человеком, а внушение неприязни выветрилось, он продолжал меня раздражать. Как был высокомерным, так и остался! Сам измучанный, весь в крови, а всё туда же, острить пытается!

Я ещё раз обшарила взглядом пол, в надежде найти что-нибудь, способное перерезать верёвки. У окна валялся осколок битого стекла, но до него было не дотянуться.

-Напрасно стараешься, - лишил меня надежды Альберт. – В поле зрения нет ничего, способного помочь нам освободиться.

Я уже готова была поддаться отчаянию, как вдруг вспомнила, что во внутреннем кармане куртки у меня лежит маленькое зеркальце. Вот только как до него добраться? Руки-то связаны.

-Альберт! – внезапно меня осенило. – Вы сможете дотянуться до меня свободной рукой?

-Что это вы к преподавателю без отчества обращаетесь? – иронично поинтересовался тот, но тут же стал серьёзным. – Могу попробовать.

-Во внутреннем кармане моей куртки лежит компактное зеркало. Получится достать?

Вместо ответа Альберт постарался придвинуться как можно ближе и протянул ко мне руку. Насколько могла, я сползла на пол. Плечи ужасно ныли, казалось ещё чуть-чуть и несчастные суставы вывернутся. Кончики его пальцев заскользили по гладкой поверхности ткани, но никак не могли достать до язычка замка. Поняв, что расстегнуть куртку не удастся, Альберт попытался просунуть руку снизу.

Я до боли закусила губу. Пусть в такой ситуации это было глупо, но я чувствовала неловкость из-за действий Альберта. Из-за того, что я ёрзала на полу, пытаясь передвинуться как можно ближе, свитер задрался вверх. На мгновение я почувствовала тёплую ладонь на обнажённой коже живота. Прикосновение было мимолётным и случайным, но оно всё-таки вогнало меня в краску.

Через несколько секунд Альберту удалось нашарить внутренний карман и извлечь из него зеркальце. Я со стоном вернулась в прежнее положение, по-прежнему ощущая невыносимую ломоту в плечах.

Альберт с силой ударил зеркало о пол, и несколько крупных осколков вывалились из пластмассового обрамления.

-Постарайтесь развернуться вокруг трубы, чтобы руки оказались на этой стороне, - сказал он, придвигая ко мне осколок.

Я послушно принялась исполнять его совет и тут же поняла, насколько тяжело это сделать. Кристиан привязал меня очень крепко, любое движение руками причиняло неимоверную боль запястьям. Верёвки врезались в нежную кожу, но я была не намерена отступать. Стиснув зубы, я упорно продолжала передвигаться. Чтобы преодолеть первые сто восемьдесят градусов, мне потребовалось минут десять, после чего я остановилась, чтобы отдышаться. В это время Альберт всячески старался подбодрить меня, впервые заговорив нормальным человеческим языком, без иронии и скептицизма.

Следующие передвижения дались не так легко. Боль от верёвок стала такой сильной, что велико было желание плюнуть на всё и сдаться. Но тогда я вспоминала об Олеге, о Ховарде, даже о Гоге, которым будет плохо, если я не вернусь. Эти мысли помогли не впасть в отчаяние и довести дело до конца.