Страница 49 из 52
Доверенность на продажу участка полагалось оформлять у нотариуса. У председательши был «свой», знакомый нотариус, к нему и поехала Тася. Она стояла на платформе – ждала электричку на Москву. На душе было муторно: она впервые испытывала чувство, о котором принято говорить «на душе кошки скребут». И ни кого не хотела видеть. Приедет к нотариусу, напишет – что от неё требуется, и уедет домой.
Подошла электричка, Тася вошла в тамбур и оказалась лицом к лицу с Павлом. Машинально кивнула ему и хотела пройти в вагон, но Павел взял её за руку и не отпускал, и задавал идиотские вопросы, какие задают при встрече с бывшими знакомыми, давно исключенными из разряда знакомых и зачисленными в разряд бывших.
- Ну, как ты? Как живёшь-то? Замуж-то не вышла ещё? Или вышла?
- За кого? Ты же мне не предлагал, - пошла напролом Тася. Ей уже опостылела Пашина подчёркнутая вежливость, за которой угадывался обман.
- А я женат! – радостно объявил ей Павел, и Тася вдруг поняла, что ускользало от неё раньше: Пашино равнодушие, нерешительность и та дистанция, которую он с ней всё время держал – а она-то, дурочка, ждала…
- Ты её и раньше знал, до меня? – спросила Тася, и Павел кивнул, подтверждая.
- Ты уже тогда был женат? Да? – И вновь – молчаливый кивок.
- Зачем же ты со мной … на лыжах катался? Звонил мне… Зачем?
- Да мы… разводиться хотели, - бухнул Павел.
- А потом передумали и помирились. Мама заставила? – Павел молчал. Тася угадала верно.
- И на Селигер поэтому не поехал? Ты ведь с ней собирался в отпуск…
- Да, мы каждый год в Анапу ездили, комнату снимали, - оживился Павел. – Там здорово. И море близко!
- А со мной зачем встречался? Помнишь, под новый год к нам заявился, с цветами. А потом сбежал к племянникам. Зачем?
- Так… - растерялся Павел. – Нравилась ты мне.
Тасю больно укололо , что Павел говорил о ней в прошедшем времени. Словно она жила когда-то, а сейчас её нет. Для Павла – её больше нет.
- Ну… Я рада, что у тебя всё хорошо. А дети есть у вас? – через силу улыбнулась Тася, которой хотелось только одного: прыгнуть с поезда. Нажать на стоп-кран, отжать двери и прыгнуть.
- Сынишке восемь лет, - с гордостью сказал Павел и тут же поправил сам себя. – Это её сын. Отец подарки ему возит, игрушки. И деньги привозит. Он в фирме работает – крутой, из-за границы не вылезает, вот оттуда и привозит всё… Игрушками ребёнка покупает! Ничего, Славик ко мне привыкнет, мы с ним все время вместе, а отца он почти не видит.
- Не привыкнет, - сказала Тася. – У него есть папа и мама, а ты никто. Нянька.
- Это ты нарочно говоришь, - обиделся Павел. – Славик маленький ещё, вот вырастет и поймёт, кто ему папа, а кто… Мы в морской бой играем, и в шахматы, и сказки вместе читаем. Он меня «дядя Паша» зовёт. Привыкнет и будет папой называть!
«Думаешь, он любить тебя будет? Вырастет – и поймёт, кто есть кто, а не поймёт, так мать объяснит» - хотелось сказать Тасе, но она не сказала, пожалела. Медведь-пестун, вечно чужих нянчит, а своих так и нет… А если бы были, то им бы повезло: Пашка был бы самым лучшим в мире отцом – заботливым и любящим. Тася вышла на первой же остановке. Павел крикнул вслед: «Ещё увидимся!»
«Зачем? – устало подумала Тася. – Мы никогда не увидимся».
Но судьба распорядилась иначе. Через пять лет в тасиной квартире раздался телефонный звонок.
- Тася, это я, Павел. Тут такое дело… Надо встретиться. Поговорить.
- Ну, говори. Я слушаю.
- Нет, по телефону не получится. Давай встретимся где-нибудь… Где скажешь.
Было в его голосе что-то такое… Тася не стала возражать.
Павел вознамерился было приехать к ней домой, но она перенесла встречу на нейтральную территорию супермаркета, недавно открывшегося на Ярославском шоссе. Поскольку на улице стоять было холодно.
Павел пришёл раньше неё. Стоял у входа в супермаркет, понуро опустив голову, и у Таси защемило сердце. В серых сумерках, в свете неоновой рекламы, в косо летящем дожде Павел показался ей таким, каким она увидела его впервые – молодым, широкоплечим, импозантным. Тогда они впервые увидели друг друга – и полюбили сразу и безоглядно. Такое не скроешь и не изобразишь.
Что же случилось с ними?
Тас вспомнила, как когда-то ждала его звонков и радовалась как девчонка – каждой встрече! И завидовала самой себе. А потом он ей попросту надоел. Тасе было с ним невносимо скучно, и в отпуск он с ней не поехал, а она так надеялась! И замуж её не позвал, а ведь ухаживал… Старомодно, как в романах Эмилии Бронтэ. Даже руки к ней не протянул ни разу.
Тасе такое ухаживание не нравилось. Кому рассказать – не поверят. Она и не рассказывала… Ухаживал-обхаживал, цветы дарил, по театрам водил. А потом женился на другой. Сказал – ещё увидимся, и через пять лет позвонил. Увиделись. Что ему от неё надо? Опять разводиться собрался?
- Ну, как ты? Как жизнь? – жизнерадостно приветствовал её Павел. – Ты не меняешься совсем, всё такая же, как тогда, в лесу…
Что это? Мысли он читает, что ли? Или они думают об одном и том же, как тогда, в лесу…
- Не начинай, - остановила его Тася. – Ты поговорить хотел. Говори. Что у тебя случилось?
Павел хотел ответить, но у него «повело» лицо, затряслись губы. Он отвернулся, и Тася поняла, что ему плохо. Очень плохо. А он из последних сил старается держаться, и улыбается – из последних сил.
На них смотрели.