Равновесие

Сухих частенько бывал в гостях у Павлюкевича. Владимир обожал устраивать вечеринки. И всегда очень тщательно обдумывал не только программу вечера, но и список приглашенных. В его доме не появлялись случайные гости. Собрания у Павлюкевича больше напоминали светский салон, где собирались очень интересные люди.

Павлюкевич был холост, так что ему приходилось исполнять роль и хозяина и хозяйки дома одновременно, если конечно, не находилось какой-нибудь очаровательной временной подружки. И вечеринки всегда проходили отлично.

До вечера было ещё достаточно времени, так что Сухих не торопился вставать. Он всё ещё лежал в постели и размышлял. Сон вспомнить так и не удавалось, но он отлично запомнил ощущения. Холод, покой, сосредоточенность. Ему казалось, что в сновидении он был кем-то другим. Он чувствовал это. И этот кто-то был спокоен и собран. Этот кто-то был силён и уверен в себе. Большего Александр вспомнить не мог.

Демон сидел на огромном валуне, неизвестно как попавшем в пустыню. «Сам пришёл, - усмехнулся Офертоон Сангвинаар, - и ведь как удачно остановился. Дом виден. Дом виден, Лабиринт тоже. Только толку в этом ноль».

Несколько дней назад Офертоон Сангвинаар предпринял дерзкую попытку проникнуть в дом сновидещей. Как демону-вампиру, ему, конечно, требовалось приглашение, или хотя бы разрешение, чтобы войти. Но что делать, когда забыли пригласить? Идти без приглашения.

«Хм, ведь все и так знают, что приглашение, да разрешение - это всего лишь банальная формальность. И никому она не нужна, - размышлял Сангвинаар, - так нет же! Где твоё приглашение? Ага, щас. Только в карман поглубже залезу и достану, и то, и другое, и подарки в придачу. И раз уж она и так знала моё имя, так чего было спрашивать? Оставайся, демон, но назови своё имя. Хм, демон. Я, между прочим, демон-вампир».

Неудача удивила его и расстроила. В мгновение ока сновидящая подчинила его сущность своей воле и просто вышвырнула его из дома. А ещё она забрала разрешение приходить. «Нужно мне твоё разрешение», - буркнул демон, и развернулся к дому сновидящей спиной. Его огромные крылья были расправлены. Он был настолько обижен, что не хотел даже смотреть в сторону её дома.

Он злился на сновидящую, имени которой он так и не узнал, но ещё больше злился на себя. Он насколько был ошарашен тем, что она знала его имя, что не смог контролировать свой образ. Древний демон-вампир показал смертной свой истинный облик.

«Какая же она, какая же она…», - бормотал демон, силясь подобрать подходящее слово. «Какая же она красивая!» - пронеслась мысль. От этой идеи демон чуть не свалился с валуна, но вовремя взмахнул крыльями, чтобы сохранить баланс. Через несколько секунд он поднялся в воздух и направился к Лабиринту сновидений. Псы-стражи не обратили на него внимания. Но всё равно в Лабиринт Офертоон сунуться не решился. Он уселся на любимом выступе стены и, подобрав крылья, прикрыл глаза. Он решил, что вновь попытается договорить с ней. Он придёт и попросит. Иначе. Он смирится с нелепыми правилами. Ведь сновидения - это целый мир. Офертоон Сангвинаар так хотел исследовать все-все уголки этого огромного загадочного мира. «Только бы она согласилась, только бы она разрешила, - думал Офертоон, - я сделаю всё, что она попросит, я выполню всё, чего она только не пожелает».

Демон грезил, а тем временем в пределы Сумеречного города вступил человек, идущий по его следу. По следу демона шёл не простой человек, а Хранитель Баланса. В Сумеречном городе таких как он называли инквизиторами и очень боялись. Поговаривали, что инквизиторы могут творить ужасные вещи. Когда он вошёл в город, то его все старались не замечать. Улица опустели. Жрецы ждали его прибытия и молились в Храме. Его звали Карел. Это имя он получил, когда вступил в Орден Хранителей Баланса. Когда-то у него было другое имя, но он уже и сам не помнил какое. Это был высокий человек. Он был крепким, от его тела исходило ощущение силы, и ещё - опасности. Черты лица были грубоваты, но правильны. Серые, почти бесцветные, глаза не выдавали его возраст. Его взгляд, казалось, проникал в самую глубину вашего сердца. И он видел ваши грехи, скрытые в самых отдалённых уголках души. Тонкие губы были сжаты, он редко улыбался. У Карела были светлые волосы, выгоревшие на солнце. Одет он был очень просто. На нем были широкие брюки, рубашка, мягкие сапоги и плащ с капюшоном. Всё это было тёмно-серого цвета. На шее у странника на крепкой серебряной цепочке висел тяжелый крест. Края одежды украшали символы трилистника. На среднем пальце левой руки он носил широкое кольцо с истертой надписью. В дорожном мешке были нехитрые запасы: чёрный плащ, штаны, рубашка, немного еды, фляга с водой, небольшой кожаный мешочек с колодой карт. Оружия при нём не было. Хранителю Баланса оно было не нужно. Только безумец решился бы напасть на него, а против других существ обычное оружие было бесполезно. Многие из Хранителей путешествовали с мечами, но Карел не любил оружие.

Карел с любопытством разглядывал улицы Сумеречного города. Он много слышал об этом таинственном месте. И вот теперь он не мог понять, что во всех историях о Сумеречном городе было правдой, а что - вымыслом. Его не удивляла пустота улиц. За годы служения в Ордене он привык, что его боялись. Вернее не его, а того, кем он был. Карел всё ещё хранил в себе память о прошлом, и лишь это позволяло ему принимать верные решения. Сейчас он шёл по следу очень древнего и сильного демона-вампира Офертоона Сангвинаара. Карел помнил наизусть всё, что говорилось в самых разных источниках об этом странном существе. Демон не вызывал у Хранителя никаких эмоций. Карел давно уже не испытывал любви или ненависти. Он являлся Хранителем Баланса, и сам был подобен ему. Порой он действовал вразрез с правилами Ордена, но его действия всегда были безупречны и они сохраняли Равновесие. Любопытный и неугомонный демон умудрялся нарушать равновесие любых сил. Он не следовал каким-либо злым замыслам, он следовал своим порывам. Порой Карелу начинало казаться, что в действиях Офертоона не только была определённая логика, но и Равновесие. Когда у него эта мысль появилась впервые, он был поряжён. Сейчас он уже привык к ней и почти не обращал на неё никакого внимания. Однако идея окопалась в его сознании и постепенно к ней присоединялись сомнения и размышления.