Страница 88 из 91
33 ГЛАВА
XVIII ВЕК ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.
- Яна! – раздался голос отца. – Яна, дочка! Гости собрались… они ждут тебя… - оборвав себя резко, он остановился, как вкопанный.
Глава семейства Костровых впервые почувствовал, каково это, когда холодные тиски страха сжимаются на горле. Зайдя в комнату к дочери, увидел разбросанные мелкие кругляшки белых таблеток на полу у кресла. Силуэт молодой девушки неподвижно замер в мягком, с высокой спинкой портшезе, который стоял так, что не было видно её лица. Барин был уверен: там его дочь.
На негнущихся ногах подошёл поближе, готовый рухнуть замертво, держась только от одной мысли – нужно убедиться, что жива. Трясущиеся пальцы мужчины легли на тёплую шею дочери. Девушка дёрнулась, открыв в испуге глаза.
- Батенька? – поморгала, чтобы окончательно очнуться от лёгкой дрёмы. – Что это Вы? – удивлённо спросила, начиная догадываться, что происходит. Увидела бледное лицо родителя и прекрасно поняла двоякость создавшейся обстановки.
- Не беспокойтесь, господин Костров! Я бы смогла это сделать спокойно, неси ответ только за свою жизнь… - стеснительно дёрнула ногой, стараясь убрать таблетки под кресло. – Лишать жизни невинное дитя… - приложила руки с тонкими запястьями к животу. – Я не могу… Не беспокойтесь… Вы хотите разлучить меня с Аликом, зато его частичка со мной и она меня держит на этом свете… Ради этого… - погладила себя у пупка. – Я обязана жить!
Костров закрыл глаза, облегчённо выдохнул. В своей сущности отец любил дочь с мужским характером. Беспокойство о будущем Яны заставляло папеньку действовать против её воли.
- Я рад, что ты образумилась… - дрогнувшим голосом произнёс высокий барин. – Гости собрались… Спускайся… Мы должны при всех объявить о твоей помолвке! – проговорил с непробиваемым выражением на лице, нежно погладил сидящую в кресле, и вышел тяжёлой походкой.
- Я скоро спущусь… - поникла Яночка. – Только носик припудрю… - прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
Отец ушёл, плотно притворив дверь. Яна Кострова сделала усилие над собой и встала, подошла к окну, попытавшись прогнать все мысли о любимом. Отчаянно убеждая себя в том, что с Василием ей будет хорошо и спокойно. Он всё же стар и долго не проживёт. Если будет угодно Богу, то последние годы жизни она сможет провести с Аликом… Слеза скатилась из уголка глаз по щеке, быстро промокнула её шелковым платочком, пощипала себя за щёчки, возвращая щекам румянец. Заломила пальцы, загоняя мысли в дальний уголок памяти.
Заходящее солнце отвлекало и дарило покой. Наступившая осень, рисовала поистине тёплые картины. Бурый, бардовый и охристые цвета затопили сад. Только хвоя оставалась с сочным зелёным цветом. Небеса проявились во всех оттенках радуги. Ярко-красный диск светила, согревал последние тёплые деньки осени, радуя душу и глаз. Картина достойна масла Шишкина, Айвазовского, Левитана…
- Мою судьбу убивают в такой красивый день… - задумчиво произнесла Яна. – Я обещаю Вам, господин Василий Либенштейн, Вы тысячу раз пожалеете, что женились на мне. – скалилась, той самой усмешкой, которая озаряла её лицо, когда брала в руки саблю и отбивалась от своих настырных воздыхателей в прошлом. – Пора идти открывать ворота в Ад своему будущему муженьку! – нервно хохотнула и последовала к двери. – Вести себя достойно я не обещала, может быть, он сам откажется от женитьбы… - тихо произнесла.
В коридорах отчётливо слышалась лёгкая музыка. Отец не поскупился, пригласил оркестр по случаю помолвки непокорной дочери. Голоса гостей приглушённо растекались по дому. Янка выпрямила спину и шла к гостям всё так же, как ранее, царственно и с надменностью.
Разговоры поутихли, а музыка замерла. Перед невестой расступались, слышалось только удивлённое шушукание. Либенштейн пожал руку Кострову, склонился перед ним и только теперь увидел Яну. По его виду можно было догадаться, что решал важные вопросы. «Вот уж… ростовщик… - подумала Яночка. – Даже в день помолвки не забывает о делах!» - презрительно улыбнулась в сторону будущего супруга.
Девушка стояла перед всеми, в модном платье цвета слоновой кости. Её тонкая талия и открытое декольте так и притягивало взгляды мужчин. Глаза невесты сверкали опасным огоньком, а непослушные волосы были уложены в сложную причёску. Даже в этот день Яна не пожелала одевать навязанный модой парик. Она любила свои волосы и не хотела париться весь вечер в напомаженной искусственной шевелюре.
Царственно шла она к жениху, скрипя от злости зубами. Встала подле отца, присев в приветственном реверансе.
- Добрый вечер… - еле слышно поздоровалась, напряжённо всматриваясь в глаза будущего мужа.
Что-то Янку настораживало. Василий, казалось, хотел спрятаться от её прямого взгляда.
- Прошу минуточку внимания, господа! – обратился Костров зычным голосом. – Мы все собрались здесь, чтобы сообщить радостную новость. – Немного вывел вперёд себя дочь. – Моя девочка, Яна Кострова, выходит замуж! – объявил на весь зал.
Раздались возгласы, все присутствующие были ошеломлены. Тихий шёпот затерялся в редких аплодисментах, что с каждым мигом усиливались. Послышались поздравления.
- Кто этот счастливец? – наконец, прозвучал самый главный вопрос в толпе гостей.
- Господин Либенштейн! – обратился Костров к рядом стоящему. – Теперь Вам слово!
В полной тиши Яна услышала вопрос:
- Милая Яна! – голос говорившего дрожал. – Я уполномочен… - кашлянул. - Должен Вас спросить при всех…
Его нерешимость выводила из себя. Раздражённая готова была схватить жениха за горло и с "любовью" придушить. В звенящей тишине, послышался шум открывшейся двери (кто-то опоздал на помолвку). Никто не обратил на опоздавшего внимания, куда интереснее узнать имя счастливого жениха, которого одобрила строптивая престарелая девица на выданье, из многоуважаемого богатого семейства..