Страница 76 из 91
30 ГЛАВА
Темнота поглощала всё больше и больше Алана, он ничего уже не видел, только желание жить и обнять свою Деву Рарог, большего и не нужно. Он был от неё далеко, на ином конце границы владений Князя Киевского.
Поборники Руси одержали свою очередную победу над недругом, теперь им предстояла дорога, неделю конного ходу от Китай-города.
Притихший отряд из войска Боярыни, исправно выполнял приказ Ярыло. Повозка на лёгком ходу, мчалась по разбитым, после дождя дорогам, так быстро, насколько получалось безболезненно везти раненного Алана.
Ярыло Рарог строго настрого наказал не вытаскивать стрелу из груди Воеводы и привязать, как можно крепче к щиту его руки. Алан пребывал в беспамятстве, лежащим в повозке, среди душистой соломы. Если колесо попадало в яму поглубже, древко тряслось, причиняя ещё большие страдания. В редких случаях, наконечник смещался и тогда Алан на несколько мгновений приходил в себя от боли.
- Почему не вытащили её из меня? – прохрипел, когда оставалось несколько десятков вёрст до владений Боярыни.
Алан с презрением взирал, на мучительницу-стрелу, торчащую в груди, и норовившую проткнуть сердце или кровеносный сосуд. Попробовал извернуться и вырвать кусок железа своими руками, но его предусмотрительно связали заранее. Сопротивляться сил не осталось, бесконечная дорога отбирала последние жизненные соки, всё нутро горело от адской боли. Воевода, сохраняя остатки самообладания, терпел, но и они были на исходе. От нахлынувшей, всепоглощающей пытки, его тело выбрало себе защиту, разум временно засыпал и погружал Алана в мечты о новой счастливой жизни.
Варяг в грёзах возвращался в Китай-город, к своей единственной, покорившей его сердце. В воспалённом мозгу, воображение рисовало, что Яника сидит подле него и ждёт пробуждения. Как только открывал глаза, то Дева целует его сладко-сладко в губы. Он в ответ, с тяжестью во всём теле поднимался, брал свою возлюбленную за руку и просто шёл к нивам. Раскинувшееся пшеничное поле, согревало душу своими колосьями, и, глядя на это, было понятно, что живущие в волости, не будут голодать не только в этом году, но и в последующих. Следом за парой, веселясь, подпрыгивал счастливый Велизар, а за ним гнался Камуй, довольно рыча, и изредка мотая огромной мордой из стороны в сторону. Старый волк с пятном на морде следовал, как тень за Яникой и только издали доносился непонятный рык лесного дикого зверя, которого никак не мог рассмотреть. Вглядывался в очи любимой и шептал:
- Я люблю тебя, Яника Рарог… - признавался и в забытьи, и наяву.
- Воеводе нашему совсем худо! – переживал, скачущий следом за повозкой всадник, который был отправлен, чтоб проследить за состоянием Варяга.
- Дааа… - протянул собрат. – Токмо приказ, есть приказ! Сказано стрелу не трогать! Так тому и быть! – махнул кулаком молодому воину.
- Такой муж пропадает за зря! – сетовал третий. – Благо предателя поймали. Ярыло не такой понятливый, как его сестра. Правильно решил наказать Костомысла, вогнав в его руку отравленную стрелу. Долго будет мучиться супостат!
- Пусть теперь эта сумА переметная на себе прочувствует всё то, на что хотел обречь Варяга Богатыря! – высказал свою мысль немногословный начальник отряда, для него дела были важнее, чем бессмысленный трёп.
Пока повозка приближалась к землям Яники, Ярыло заботился о тех, кто выжил после лютой бойни за Отечество. Не пострадавшие в бою, встали в стройные ряды, начав дорогу обратно, домой. Тяжёлые повозки, гружённые оружием и припасами, шли грузно по просёлочным дорогам. Рарог гарцевал, сидя на лошади, негодуя. Всё никак не мог забыть предательства изменника. Даже мучительная расправа над ним, не делала Ярыло счастливым. Волновался за того, кого так любила его родная сестра. Брат близнец-то хорошо знал, что пережила Яника, какие чувства испытывает к Варягу.
- Не уберёг! – в который раз корил себя мысленно. – Что скажу своей сестре? – была невыносимая сила вины такая, что начал говорить вслух.
- Боярин, - обратился к синеглазому помощник Воеводы. – На войне всяко случается… - попытался успокоить.
- Всяко… так-то оно так… да не так! – недовольно скривился, отмахнувшись рукой. – Переживаю, как бы его сопровождающие не додумались чего натворить! – наконец-то, высказал свои опасения вслух. – Только бы успели! Веда сама стрелу из него осторожно вытащит! – хотел ещё что-то добавить, но замолчал. Кому интересно выслушивать его предположения?
- Да, что ж мы? Дети малые? – взревели воины с разных сторон. – Сами до дому дойдём, коль надо к Вам заглянем и отчитаемся! Поезжайте вслед! – волновались за своего лучшего Воеводу, солдаты.
- Да, как же так? – опешил Ярыло и немного приструнил коня, пытаясь рассмотреть Киевскую и Китай-города рать.
- Я буду ими править… - мягко высказался помощник Воеводы. – Мчись, Боярин!
Рарог сомневался покидать пост, да душа рвалась вслед за ветром. Он ещё малость поразмыслил, его глаза увидели в густой траве двух хитрых зверьков, они стояли на задних лапках и махали ему передними. Ярыло тряхнул своими светлыми давно немытыми волосами, толкнул коня в бока и присвистнул.
Догонял повозку Алана, не жалея себя и коня. За пару дней достиг цели. До границы Китай-города земель осталось проехать немного. Измученный Воевода вновь пришёл в себя. Вся грудь горела огнём, с дикой яростью хотелось вырвать стрелу, да крепкие верёвки не давали этого сделать.
- Как погляжу, ты у нас небом вечерним любуешься? – обрадованно воскликнул Ярыло, как только присоединился к отряду.
Вид друга от ранения и долгой дороги, очень не понравился Боярину. Он внимательно и придирчиво осмотрел рану, порадовался, что кровь уже не сочится, как раньше. Влил узвар, с силой раскрыв рот Воеводы.