Страница 61 из 91
Как только дверь за ними закрылась, Алан поднялся во весь свой рост. Он не знал с чего начать... Переполняли чувства гнева, от совершённого этой непредсказуемой женщины. Хотелось накричать, она унизила его, а потом увидел, как Дева преспокойно начала стаскивать с себя мокрые одежды...
- Ты... – повисло в тишине, только поленья тихо трещали в очаге, которые успела разжечь его любимая нахалка.
Яника не останавливалась, во всю по-хозяйски обустраивая своё временное жилище. Тёплый дух тянул к себе, а мокрая одежда раздражала тело, получилось освободиться от неё. Склонилась над тазом, чтоб умыться и только теперь соизволила развернуться.
- Ты чего стоишь, чего ждёшь? - задала вопрос тому, кто замер у порога.
- Любуюсь... – ответил с нежностью он, онемение прошло, а следом и злость.
Алан начал медленно к ней приближаться, напоминая хитрого кота, захотевшего сметаны. Яни помогла Воеводе снять одежду и встала поодаль. Наклонила голову и ласково улыбнулась. В тот вечер и в ту ночь им не страшна была простуда, запала и огня хватило бы, чтобы разжечь войну миров.
Утро будило лучами яркого солнца, Яника нехотя поднялась с постели, но властная рука притянула и повалила её обратно на спину. Алан навис над ней, вглядывался в синие бездонные глаза.
- Пошто Воеводу Киевского обидела? – спрашивал сонным, от того и хриплым голосом.
- Я? – удивилась Боярыня. – Ааааааа... – поняла причину его возмущения. – Я тебе говорила, жуй! Там в лесу! Так нет... Держал в руке до самой харчевни. А мне твоё здоровье важнее, чем мнение какого-то заморыша! – говорила спокойно, не испытывая перед ним страха.
- Значит, я... дорог тебе? – спросил с довольной улыбкой.
- Я боюсь это говорить... – испугалась Яника, отвернула лицо в сторону. – Боюсь. – Алан нежно повернул голову своей Девы так, чтобы их глаза встретились. - Ты слишком ценен для меня и моего... – осеклась.
Хотела выругать себя за слишком длинный язык. Ведь сама ещё не знала, как сможет рассказать Алану о сыне. Зажмурилась, представив, что он с ней сделает, когда обо всём узнает. Алан лишь крепче её прижал к постели весом своего тела и поцеловал. Кто знает, во сколько бы они поднялись, если бы не настойчивый стук хозяина.
- Жильё получили, пора и отрабатывать! – гремел на всю харчевню требовательный голос француза.
Алан недовольно заурчал, чем напомнил Янике волка-вожака и не спеша поднялся с постели.
- Пойдём... - подал руку своей даме сердца Воевода.
Двое поднялись, с жадностью смотря друг на друга, одевались, хотя было жгучее желание ещё понежиться в обжигающей неге, но хозяин, вновь с негодованием затарабанил в дверь, что-то невнятно при этом крича на своём языке. Алан прикрыл глаза, чтобы успокоить свой гнев, затем выдохнул тяжело и в один шаг очутился у двери.
- Не шуми! – открыл дверь и стал на пороге, сверля иностранца недобрым взглядом. – Если сказали, что отработаем, значит, так и будет!
Высокий мужчина с усохшими мышцами на руках, вздрогнул от неожиданности и притих. Только живые глаза моргали в удивлении, рассматривая мужчину-гору, того, кого накануне принял за малохольного. Сейчас же перед ним стоял вполне нормальный, крепкий, пышащий здоровьем мужик.
- В-вы говорите по-французски? – только и смог выдавить из себя.
Этот же вопрос чуть не сорвался с губ Яники, она тоже замерла, открыв от услышанного, рот. Тоненькая бровь поползла вверх, а губы расплывались в довольной улыбке. Роба, всю ночь провисевшая у очага, высохла, её цвет подчёркивал красоту светловолосой, которая подходила к двери, подобно кошке.
- Что тебе надо? – задал вопрос Алан.
- Как что? – хозяйский голос выдавал волнение, он понимал, что перед горой мышц он слабак. – Вы же обещали... – уже чуть не пищал.
Бедолага от страха был почти в полусознательном состоянии, воевода недовольно ухватил его за предплечье и всмотрелся в глаза, долго гадать не пришлось, лицо иноземца выдало всё. Алан ухмыльнулся и с наглостью высказал всё ему, не отрывая взгляда.
- Я сделаю пару лавок, а моя жена полдня поработает в зале харчевни и... мы уйдём... – тряхнул высокого сухого за плечи, чтоб сознание вернулось к нему обратно. – Ты согласен? – сиял белозубой улыбкой.
- Д-да! – заикнулся, кивнул головой, чтоб подтвердить.
- Вот и ладно! – подпёр под стеночку хлиплого. – Держись! – указал на дверь открытую. – Дорогая! – позвал Яни и предложил свою руку, согнутую в локте.
Боярыня весело хохотнула, подмигнула тому, кто предоставил им кров, а сейчас держался благодаря двери, за которую вцепился обескровленными пальцами, и пошла вместе со своим мужчиной.
Когда хозяину харчевни вернулось просветление, он призадумался и быстренько посчитал в уме, что убытка он не получит, а вот сильные руки не помешают. Довольный подсчётами, он побежал следом, догнал Алана и начал излагать весь объём предстоящих дел, указывая пальцем на доски.
- Я смотрю, ты осмелел... – шепнул у уха хозяина. – Я тебе не раб! И третью работу ты мне оплатишь! – сверкал недобрым серым глазом.
- Х-хорошо! – заикнулся худощавый, понимая, что обмануть не получилось, а так хоть денег сэкономит.
Алан Варяг в полном молчании занимался во дворе делами. На сырую траву падала стружка, солнце подсвечивало, даря маленьким частичкам дерева своё тёплое свечение, а роса, впитывая, отдавала запах. Воевода повязал на голову рубаху и попытался сосредоточиться на том, что творил. Вокруг него витала сладкая, в полнейшей тишине, тягучая атмосфера. Взгляды в его сторону, с таким откровенным разглядыванием жены француза, его несовершеннолетних дочек и любимой Яники, так и прилипали к его массивной спине, рукам. Только одна из этих знала, какими могут быть эти руки нежными, надёжными и крепкими.