Страница 31 из 91
XVIII век от Рождества Христова.
Яна не отходила от постели больного. Да и летопись захватила, было такое ощущение, что она всё это когда-то пережила. Голос любимой временами возвращал Алика в реальность. Ему нравилась его вторая сущность, где он сражался с Яной, побеждал всех недругов, но больше всего хотелось обнять Яну и сказать, что он с ней и никуда не уйдёт.
Ночь сменяла день, а день сменял ночь. Алику стоило неимоверных усилий, чтобы подать знак - он с ней, он слышит и понимает, но... всё было напрасно. Только её голос, снова и снова придавал ему сил, чтобы бороться и не отступать.
Яна сидела у постели, держала его за руку и медленно читала. Меняла повязки, следила за его рационом, заставляла слуг делать ежедневно Алику массаж.
После всех таких необходимых, но утомительных процедур, вновь садилась за книгу и читала.
- Я настырная! – стукнула в грудь его однажды. – Всё равно вытащу с того света! – потрясла Алика за плечи. – А сейчас слушайте дальше! – прикрикнула и продолжила читать.
----------------------------
КАКОЙ-ТО ГОД ПОСЛЕ 4000 ЛЕТ ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА (старый славянский календарь)
КИЕВСКАЯ РУСЬ
- Ааааа! – услышал женский голос из домика в чаще. – Боже, помоги! – стонала бедная роженица.
Алан ворвался вовнутрь. Он ожидал увидеть что угодно, но только не это. Женщина с распущенными волосами и перекошенным от боли лицом рожала.
- Боже мой! – отпрянул к двери, которая сразу закрылась за ним, как только он вошёл.
- Чего стоишь? – зло бросила белокурая худышка, она суетилась вокруг рожавшей. – Подсоби! Не видишь, я одна не справляюсь? – ткнула ему какие-то тряпки.
Рождение новой жизни в этот мир поразило Алана, он с готовностью начал помогать. Взял малыша на руки, поднёс к очагу и собрался завернуть в рубашку, как полагалось по верованиям отцов, но не нашёл в ворохе тряпок. Долго не думая, стащил свою, и завернул в неё маленькое сопящее чудо.
Алан, пока женщина рожала, не смел посмотреть в лицо женщине, это было семейное таинство, между мужем и женой, а он своим невольным вторжением нарушил запрет. Понимал, что её муж мог быть сейчас на границе и сражаться с кочевыми. А новорожденный захватил его внимание полностью, так бы и держал его в своих руках, но белокурая женщина забрала малыша и приложила к материнской груди.
Будущий богатырь Руси с жадностью всосал в себя мамин сосок и зачмокал.
- Куда собрался? – спросила его худышка, Алан в свете огня рассмотрел её: перед ним стояла молодая девица. – Прости нас, мил человек, но не мог бы ты помочь? – спросила Веда. – Девочка слишком намучилась... Сама не дойдёт до дома... Помоги ей... прошу...
Серые глаза смотрели неотрывно и проникали в самую душу. Он неловко переступил с ноги на ногу и кивнул.
Белокурая поклонилась ему в ноги и поблагодарила, вручая маленького ему в руки.
- Пойди, покажи малыша Лешему, пока я мать приведу в порядок... – попросила она.
Алан с трепом в сердце обходил вокруг домика, рассказывая малышу о лесе, солнце и о земном зверье. Измученная родами Яника перестала вообще что-либо понимать, сын дался тяжело, да ещё и раньше срока. Потеряла много крови и теперь безропотно подчинялась крепким рукам Веды.
- Плачу за грехи свои... – еле-еле проговорила белыми губами.
- Помолчи! – сказала подруга. – Все бы так грешили, как ты... - вышла ведьма на порог, подзывая помощника. - Я готова...
Алан подвёл к лавке коня, взял на руки роженицу, почти потерявшую сознание. С лёгкостью сел в седло, воспользовавшись лавкой, чтобы влезть на коня. Тут же и Веда уселась верхом на мерина, стоявшего рядом. Проверила, крепко ли привязала к своей груди, будущего властителя Китай-города.
- Езжай за мной! – скомандовала.
Луна освещала дорогу. Яника провалилась в неведение, прижатая к широкой груди Алана. Стук его сердца успокаивал и вселял надежду на будущее, а тихий писк со стороны её сына вызвал улыбку на лице.
Алан оберегал покой Яники, как сокол. Одной рукой правил конём, другой бережно придерживал незнакомку к себе. В душе творилось что-то неимоверное. Хотелось укрыть измученную от всего мира, уберечь от всех невзгод. Как только он понял это, бережно держа в своих руках, то попытался рассмотреть лицо.
Луна заплутала в кружеве туч, деревья отбрасывали тени на невесомую в его сильных руках. Как не пытался разглядеть, но не получилось, из-за этого ощутил раздражение. Немного неаккуратно дёрнул за поводья и конь взбрыкнул. Голова Яники лежала на его груди, но от резкого движения откинулась назад, женщина застонала от боли.
- Тихо-тихо! – успокаивал животину, да и неизвестную тоже.
Сердце от её болезненного стона, как будто разрезали ножом. Решил больше не отвлекаться от дороги, а по приезду домой сможет разглядеть, подумал он.
Каково же было его удивление, когда худенькая белокурая привела его к Китай-городу, к боярскому дому. Только теперь Алан понял, что в руках держит Боярыню, жену Тирана. Из груди вырвался тяжёлый выдох. Вспомнил Веду, служанку, варившую в тот день, когда он подглядел, отвар для своей госпожи.
- Ты Веда, а она Жена ВладИслава? – спросил у белокурой.
- Да! – ответила ему.
Замолчал, больше не спрашивая ничего. Из темноты перед ними выросли четыре крупные фигуры. Ставрос забрал у него боярыню и понёс куда-то, Алану показалось, будто у него содрали кусок кожи, когда лишился дорогой ноши.
- Помоги мне... – попросила Веда Воеводу.
Передала сына в руки Варягу, а сама спешилась и подвела Алана к домашнему очагу.