Страница 2 из 22
Воины давно хотели размяться, но не при таком же перевесе сил!
Линдер, его дети, Ланжер и ещё несколько человек помчали вдаль от поля брани. Раздались выстрелы мушкетов. Дорханд краем глаза увидел, как Вилл упал с верблюда на раскалённый песок.
- Папа! Но почему мы бежим? Разве мы не должны биться бок о бок с ними?
- Главное, сынок, сохранить твою жизнь, - сказал Линдер. - Ты – будущий король! Мы должны в первую очередь думать о Сартолле, а не о битве. И не о себе. Мы должны выжить любой ценой. Твоя жизнь стоит целого народа.
- Папа, но рабы даже не вооружены! Их же убьют, как скот, а мы скрываемся в это время от сражения!
Линдер ударил сына по затылку тяжёлой рукой.
- Никогда не называй меня трусом. У меня много недостатков, это все знают. Но я однозначно не слаб духом.
Топот копыт тем временем приблизился.
- Похоже, они ищут меня. Они точно знают, что я здесь, - сказал Линдер. – Ланжер! Возьми Гутана, моего маленького сына. И Дорханда возьми с собой. Они должны выжить, если меня настигнет Судьба, не дав дожить до утра.
- Но Ваше Величество, я никогда не брошу Вас! – сказал советник.
- Бросишь. Поклянись, что будешь служить моему сыну так же, как служил эти годы мне.
- Клянусь! Но…
- Никаких но! Беги! Что есть мочи беги!
Линдер, чувствуя приближение врага, зарядил гладкоствольный мушкет шариком пули.
« Жаль, что пришлось обменять отцовский арбалет на это… Пуля не сделает и половины того, на что способен арбалетный болт»
Говорят, будто в Вельзувике придумали делать какие-то насечки в стволе, которые увеличивают мощь пули. Но про эту страну ходят разные слухи, поди, догадайся, какие из них – правда, а какие только сказка, что рассказывают на ночь детям. Хотя, их земли богаты самородной селитрой, что образуется в щелочах и гниющих травах. Она, как снега на Севере Сартолла, припорашивает землю. Поэтому вельзувийцы раньше других и начали использовать порох, в том числе и оружейники. Но для сартолльца меч – самое лучшее средство в бою.
Линдер сделал первый выстрел, и заряжал вторую пулю, когда его настигла вражеская стрела. Дорханд едва не закричал, видя, как убивали отца, но Ланжер закрыл ему рот шершавой ладонью.
- Боги! Молчите! Иначе они нас заметят! Ваше Величество! Вы не должны открывать рта, без моего разрешения. Это может быть слишком опасно!
Через какое-то время их таки заметили. Бандиты вытащили их из-за камня. Дорханд укусил схватившего его мужчину за руку.
- Ещё раз укусишь – зубы выбью!
Советник упал на колени. Не все люди одинаково храбры. А большинство смелостью лишь на словах могут похвастать.
- Возьмите, что хотите! – заорал Ланжер. – Хотите, я отдам всё золото, что есть у меня? А если желаете - берите всех рабов. Забирайте. Но жизни оставьте нам.
- Хорошо, - сказал один из разбойников. – Но мы возьмём и этого мальчика с собой. На Рынке такого возьмут за двойную цену.
Дорханд было заикнулся, что он принц, но Ланжер не дал договорить.
- Берите мальчика. Но мне оставьте жизнь! – сказал советник. Дорханд попытался вырваться. Он укоризненно посмотрел на предателя, но Ланжер опустил взор на песок. Мальчик плюнул на землю.
Так принц стал рабом.
Глава 2. Рынок.
По вторникам невольничий рынок всегда полнился людом. Местные называли этот день «золотой рекой», ведь кошельки наполнялись не только у торговцев живой силой, но и у хозяев местных таверн и притонов. Запах пота и рыбы перемежался тут с ароматом розового и оливкового масел. Редкий вельможа в Песках мог позволить себе ванну. Ближайший оазис находился в пяти днях спешной прогулки на верблюдах. Поэтому многие обливались маслами и сюзерингскими духами, чтобы отбить вонь. Те, кто беднее, не могли позволить сделать и этого.
Когда раскалённый диск солнца в зените, то с земли вместе с пылью подымался пар. Город превращался в такие моменты в духовку. Или в баню. Обычно даже верблюдов в такие моменты освобождали от работы. А торговцы шёлком попивали чай, чтобы хоть как-то восполнить потерю влаги. Но в день Продажи гул наполнял Площадь.
- Десять золотых, и эта красотка пополнит мой гарем! – закричал толстый старик с редкой бородой и чалмой на голове. Он полулежал в тени шатра. Две девочки обмахивали его пальмовыми листьями. Перед ним лежал поднос с виноградом.
- Двадцать два ведра воды, и она поедет со мной! – прошипел лысый мужчина лет сорока, со шрамом под левым глазом. Он сгорел под палящим солнцем Лотаринга. Кожа красная. Похоже, что не привык к южным пескам, скорее всего, приехал с севера. С Вельзувика или Сартолла, но здесь никому нет дела до происхождения. Главное – плати. Без денег и сам можешь стать рабом. А без охраны и деньги не спасут: их могут отнять в ближайшей подворотне.
Толпа ахнула и уставилась на него.
- Это же лорд Латрих собственной персоной! – зашептались люди.
- Так нечестно! – закричал толстяк. – Использовать воду в качестве валюты немыслимо! Двадцать золотых за юную деву!
- Продано за двадцать два ведра воды! – выкрикнул хозяин рабыни. Девушку привели к Латриху. Лорд посмотрел на толстяка с нескрываемой усмешкой. Старик скривился и отвернулся. Он подозвал одного из слуг, прошептал что-то на ухо, и тот ушёл прочь. Через время лысый схватил в кулак кобру, которая едва не укусила его за ногу. Он оторвал гаду голову. Все взгляды направлены на обладателя шрама.
Латрих достал мушкет из-за пояса и выстрелил. Толстяк упал, покачиваясь. Несколько солдат убитого тут же кинулись в сторону лорда. Но тот покачал головой. Им преградили путь головорезы Латриха. Лорд улыбнулся.
- У кого ещё есть недовольство моими методами торговли?