Страница 4 из 12
Очень многое зависело теперь от нового рабочего места, содержательности труда, отношений в коллективе. Скольжение вниз может начаться в любой момент, ускоряясь по инерции, ведь порой достаточно лишь одной мелкой провокации. Люди все те же, а пожалуй, даже и похуже, и в конкурентной возне они постоянно провоцируют, сами не представляя себе, чем это для них может закончиться. Хотя ясно, кому будет хуже всех. Потеря работы, бессмысленность выживания в грязных коробках спальных микрорайонов, как же все это знакомо, это стремительное скатывание в бездонную пропасть, на этот раз безвозвратное.
Городок, затерянный среди дремучих лесов, на равнине Сахалинского острова, после восьмичасового перелета, суток в плацкартном вагоне и паромной переправы. Поиски съемной квартиры под шквальными порывами морского ветра, переход по краю города, обрывающегося за лесопосадкой, прорезающей жилые массивы двух микрорайонов наподобие центрального проспекта. Тусклый горизонт, рыжие холмы за болотами по ту сторону городской черты. Нырок в черноту подъезда, окурки и плевки, галерея пустых бутылок на первых этажах, как водится, не менее загаженные лестничные клетки по пути на девятый. Квартиры доступны только на последних этажах. Лифты нерабочие по умолчанию. Дома возводили строители из ГДР и ЧССР из чешских же материалов. Строительство было бесплатным, по бартеру – в обмен на поставки газа по «Дружбе». По мере устаревания и выхода техники из строя, соответствующих запасных частей после развала Союза здесь, на дальних форпостах СЭВ, просто не оказалось в наличии. Какая-то мягкая масса под левой ногой на ступенях, издающая храп. Не потревожить сон бомжа, сокрытого во мраке. Он осторожно переступает через тело. Последний этаж. Кажется, путник нашел пристанище… Хозяйка показывает нехитрую обстановку, комнату, кухню, заставленный пластиковыми баклажками санузел. Водопроводы разделили примерно ту же судьбу, что и лифты. Вода здесь бывает только холодная, ее пускают по часу в день, как правило с семи до восьми вечера, но бывают и изменения в графике. Необходимо караулить. В остальном все нормально…
Но этот ветер, он не прекращается и ночью, обдает холодом все тело, окончательно нарушает, калечит и без того хрупкий, уязвимый сон. Если проснулся до четырех утра – весь день насмарку, голова как в тисках, заложенные уши, кислородное голодание, одышка, тахикардия, едва подавляемая агрессия, дыхание бездны в затылок. Сколько таких дней еще выдержать, насколько хватит моих ограниченных сил?.. Перманентно перевозбужденная, израненная нервная система, в подсознании постоянно жаждущая искусственного и обезболивающего успокоения, дает сбои едва ли не каждую ночь… Надо, чтобы хватило – я же ведь должен был, раз уж на то пошло, завершить или начать что-то, успеть сказать слова, воплотить идеи. Самому себе должен, факту своего рождения и своего возрождения. Приучиться выживать в этом тошнотворном мире, стискивая зубы, когда становится невмоготу, и подавляя свои условные психические рефлексы. Когда порывы ненастья сдувают тебя с края обрыва, взять себя в руки и держаться за любую опору цепкой хваткой, сколько сможешь, даже на пределе, когда все твои мышцы ослабли и дрожат от перенапряжения, если только не хочешь снова помирать на скрипучей койке, задыхаясь от панической досады и отчаяния. Он осматривает рамы и балконную дверь, водит руками по стене. Так и есть. Ночной ветер с моря задувает сквозь огромную дыру между подоконником и плинтусом, заткнутую тряпками, играя осыпавшейся штукатуркой на балконном полу и буквально вырывая из плоти здания новые куски, обнажая его остов. Этот дом разлагается заживо.
На следующий день Альберт натаскал цемента и песка в ведрах, одолжил у местных строителей мастерок, намешал раствор. В течение одного вечера он смог заделать эту брешь. Это было необходимо, чтобы повысить свои шансы в борьбе с хронической бессонницей. В принципе, подумалось, многие проблемы были бы, наверное, решаемы в таком конструктивном ключе, но в настроениях вокруг царила какая-то апатия, изредка прерываемая приступами жажды наживы. Этот сонный городок производил миллионы для колонизаторов, и потенциальные считаные рубли в будущем для всей остальной страны, и подбирать звенящие копейки, сыпавшиеся с перегруженного обоза, здесь рано или поздно доводилось чуть ли не всей области. «Хорошо, что у меня есть пара дней на то, чтобы обжиться», – подумал он. Будет здорово, если сегодня удастся нормально поспать, ведь завтра уже на работу – к итальянцу, с которым разговорился в стамбульском аэропорту, во время стыковки рейса из Фьюмичино в Шереметьево.
Городок Чехов, с населением около тридцати тысяч человек, пережил несколько периодов экономического бума. В начале восьмидесятых годов неподалеку от поселка – точнее нескольких деревянных срубов – пропахшие дымом костров бородатые геологи обнаружили большую нефть и большой газ. Нефть залегала от девона до пермского слоя, для которого будет позже разработана отдельная буровая программа. Над нефтью покоилась оторочка из наиболее тяжелых фракций газового конденсата, поверх которой клокотала гигантская подушка из триллиона кубометров природного газа. Всё это богатство было разбито на два блока между сушей и шельфом. И всё было бы хорошо, если бы у России после распада СССР хватало финансовых и интеллектуальных ресурсов, а также новейших технологий для самостоятельного извлечения всех этих углеводородных сокровищ для продажи на мировых рынках. Но в середине девяностых российское правительство уступило права на разработку месторождения «Сахалин-10» консорциуму из двух известных компаний – бельгийской «Схелп» и итальянской «КАНИ», победившим на всемирном тендере. Судя по тексту Соглашения о разделе продукции, подписанного почему-то в Вашингтоне, округ Колумбия, условия, выставленные победителями тендера, особо не обсуждались и не оспаривались, никто, так сказать, не торговался. Цены на нефть были зафиксированы по текущим на тот момент прогнозным ценам справочного сорта «Брент», которые тогда колебались между восемью и девятью долларами за баррель. Средняя ставка восемь с половиной показалась всем вполне справедливой и приемлемой. Одному только «Газпрому» удалось отдельно оговорить совещательный механизм регулярного рассмотрения скидок на газ, который планировалось поставлять на строящийся Амурский ГПЗ, а также в магистральный газопровод до японской Ниигаты. Пока что большая часть газа закачивалась обратно в пласт для поддержания давления, и лишь небольшие объемы топливного газа после подготовки поставлялись во Владивосток.
Рокко занимал должность директора по производству, но действовал и как заместитель генерального директора предприятия, приехавшего из Бельгии. Через три года они должны были поменяться, и на его место должен был заступить бельгиец, когда совместное предприятие возглавит итальянец. Таким образом компании-операторы, выкупившие по пятьдесят процентов контрольного пакета, поддерживали баланс собственных интересов.
После работы Альберт поехал с Рокко в местный паб «Ольстер», где проводилась вечеринка метрологической службы, отмечавшей профессиональный День метрологии, который Рокко почему-то упорно называл «праздником метра». Впрочем, после политкорректного отчеканивания краткого приветствия во здравие, он умело скрылся, в то время как Альберт остался тянуть пенистое пиво в компании операторов технологических установок и полевых слесарей. Они разговорились о внедряемой на месторождении автоматизации, и Альберт, слово за слово, поделился собственным опытом, рассказав им о конвейерной работе на западной мебельной фабрике, где ему не так давно довелось гнуть спину. Например, про чудо-пилу, которая сама вырезала столы различной формы – надо было только задавать программу и правильно расставлять присоски, после чего оставалось только выгружать на нее одну за другой доски из штабелей, выточенных на соседнем станке. И так день-деньской. Операторы историям подивились, привыкнув видеть в нем офисного работника, помощника большого начальника. Они тоже рассказали ему о своей работе, в частности – о самых несусветных несуразностях, которые им доводилось наблюдать на своих рабочих участках. «Сахалин-10» отличался высокой степенью автоматизации, и, с одной стороны, все эти КИПиА, АСУ, РСУ, ПАЗ и ПиГ[3] предельно облегчали задачи управления комплексами технологического оборудования. С другой – далеко не всегда системы использовались рационально. Лед был растоплен. Альберт вспомнил между делом об итальянском социалисте Панцьери, который считал, что сама логика технических усовершенствований в области автоматизации подталкивает ассоциированных производителей к рабочему контролю над производством, тем самым приближая наступление реального социализма. На удивление, теория о возможности перехода к социализму через рабочий контроль не на шутку заинтересовала всех присутствующих, и кто-то даже спросил, есть ли у Альберта работы этого Панцьери, чтобы почитать. Работы у Альберта были – недавно он получил бандероль со старинными журналами «Красные тетради» от своего друга Пьеро, но, к сожалению, только на итальянском. Тогда они сговорились, что в следующую среду ребята заглянут к Альберту вечерком и он сможет им почитать статьи из этих журналов или хотя бы пересказать их содержание.
3
Контрольно-измерительные приборы и автоматика, Автоматизированные системы управления технологическим процессом, Распределенные системы управления, системы Противоаварийной защиты, системы обнаружения Пожара и утечки Газа.