Страница 21 из 25
Кто смеется, а кто-то ругается:
- Мэтр Шиш, прекратите толкаться, что вы себе позволяете! - мадам О'Блуа влетает прямо в руки мелкого и плюгавенького человечка. Тот с удивлением смотрит на оказавшийся перед его глазами бюст мадам, сглатывает и представляется слегка осипшим голосом:
- Император, просто Император.
Мадам заинтересованно глядит вниз.
На Нискари налетает танцующая парочка.
- Мама?
- Сыночка! - мама слегка пьяна и очень счастлива, - сыночек, а я от тебя ухожу!
- Что?
- Как антрерпре... антерпен... тьфу, словом я выхожу замуж, и тебе нужно искать другую маму, то есть, а... ладно! Знакомься - твой старый папа, - и Маги тряхнула слегка помятым маэстро.
- Здравствуй сынок, - проблеял сильф.
- А почему старый? - не понял Нискари, да он вообще мало что понял в этом разговоре.
- А я тебе завтра объясню, а сейчас мы будем танцевать ранго! - и мама с папой умчались.
Нискари поворачивается и сталкивается с очаровательной демоницей. Настоящей, стопроцентной демоницей, с рожками, с копытцами, с умопомрачительной фигуркой. Демоница гордо смотрит на него и вдруг смущенно отводит глаза.
- Тиха? - неверяще шепчет Нискари, - это ты? Но как?
Тиха молчит и мучительно краснеет.
- Ты такая красивая, - демон нежно гладит маленькие рожки, блестящие волосы, невесомо касается гладкой щечки.
- Я хотела тебе понравиться, - признается Тиха.
- Ты нравишься, ты очень нравишься, - и Нискари ведет ее в вальсе. И пусть все вокруг танцуют совсем другие танцы, и музыканты играют совсем не то; великий, знаменитый, прославленный Нискари знает, что сейчас вокруг звучит вальс.
- Тиха, а ты можешь меняться не совсем? Не полностью? - Тиха с удивлением смотрит на демона, - Оставь, пожалуйста, свой хвостик!
Бал близится к концу, или может к разгару? Опунция натанцевалась так, что у нее заболели ноги, наелась и напилась так, что потянуло в сон. Она устала, голова кружилась, и ей почему-то стало грустно. И Опунция ушла. Тихо-тихо, ни с кем не прощаясь, ушла, и поднялась туда, где ждало ее звездное небо, и пруд со старым карпом, и ива, и цветущие пионы, и сад камней. Морем волновался гравий, бурлил у моховых островов, мелькали перед глазами Пуни гномы, тролли, демоны, ярким безумным цветком вспыхивало платье веселой дроу, шумели в ушах громкие песни эльфа. Но молчал сад, молчали пятнадцать камней, и умолкала суета в душе троллины. Затихла печаль, и грусть, и радость, остались только красота и покой.
Стройный вампир в широкополой шляпе, тот самый, что танцевал с Пуней весь вечер, по-хозяйски вошел в сад, небрежно бросил шляпу на землю - и вот уже огромный изумрудный дракон скользит по дорожке. Легко проходит по деревянным мосткам, заглядывает в беседку и с удивлением замирает у сада камней. Шестнадцать валунов лежат на песчаном ложе: пятнадцать гранитных, один из аметиста. Дракон восхищенно замирает, бережно подхватывает камень лапами и свечой взмывает вверх.