Страница 2 из 25
- Ах, что вы. Конечно, косноязычным я себя не назову, но удивительным рассказчиком, это слишком, слишком лестно. Но врать не буду, я умею рассказывать... говорить... уговаривать... убеждать, - бархатный голос замирает после каждого слова, заставляя вслушиваться и слушать. И терять себя.
- А как вы относитесь к иным расам? Нет ли в вас ксенофилии? Или может быть, есть расы, или пол, или внешность, которая вас раздражают и вы не сможете...?
- Я не смогу? - в баритоне слышна тихая насмешка.
- Не сможете с ними общаться? Я имею ввиду, преподавать, - легкое смущение и пожалуй, легкое раздражение.
- Да про это я и говорю. Я могу общаться с любым. И раса, внешность, пол и возраст не имеют никакого значения, - теплая улыбка, - никаких препятствий для общения.
- Кхм, да. ..А руками, вы можете , кхм, вы умеете руками что-то делать? - вопрос звучит неуверенно и смущенно.
- Я? Ну конечно? Вот именно руками, я могу делать много... очень много. Да и не только руками, - медовый соблазн.
- А Анигуль вам об условиях говорила? Вас все устраивает? - в шипящем голосе чувствуется сомнение и напряжение.
- О да. Работа в вашей корпорации это большая честь, работа преподавателем - чудесно и меня все, все устраивает, - мужской голос спокоен и тверд.
- Замечательно! Тогда оформляем вас, подойдете к Анигуль и передадите ей это, - белый листочек переходит из рук в руки, тонкие пальчики с длинными кроваво-красными ногтями соприкасаются с твердой мужской ладонью, - Удачи!
-До свидания, - в голосе обещание. Стул отодвигается, шаги удаляются, дверь, закрываясь, тихо скрипит.
Через минуту дверь открывается снова.
- Позвольте, но тут написано: преподаватель домоводства?!
- Ну, вы же согласились? - в голосе лишь деловитое спокойствие.
- Я инкуб! Я думал, я буду преподавать соблазнение, а тут домоводство!
- Вы не справитесь? - ехидство.
- Я? Я справлюсь! - вызов.
Дверь хлопнула.
- Дарна, принеси воды! Ну, ты видела, инкуб он, и что же, мне теперь Климента Варлаамыча из-за него увольнять? Тетя Мелисефента этого не поймет.
Встреча владелицы агентства с мамой клиента прошла продуктивно, и в три сорок бабу Пуню вызвали убирать переговорную.
Сначала мама объясняла, что ее мальчик еще маленький, и демону в триста девяносто восемь лет еще рано думать о браке и детях. И своднические конторы, развращающие малолеток, надо бы позакрывать. Хорошо, что Аэиа сегодня была высшим вампиром, и с присущей этой расе убедительностью смогла объяснить, что нет, у нее очень, очень приличная контора. И мальчику уже пора задуматься о семье.
Пуня подтащила к стоящим в углу комнаты мусорным бакам развороченный стол. Два из них как голодные галчата открыли крышки-рты, третий сосредоточенно пережевывал стул, а четвертый, переваливаясь сытым брюшком, уже пополз по черной лестнице вниз, в подвал. Троллина разломила стол на четыре части и аккуратно опустила деревяшки в пасти.
В результате переговоров Аэиа даже смогла убедить маму блистательного Нискари, что у мальчика будет выбор, что все невесты просто замечательные, и недостатки воспитания, если они вдруг у невест найдутся, легко поправят в Академии Счастливой Семьи. В Академии прослушивают необходимые курсы самые ответственные невесты, да и женихи, достойнейшие женихи, между прочим, их посещают. Мама сообщила, что женихи ее мальчика не интересуют, и настаивала, чтобы данные невест предоставлялись не только сыну, но и ей.
Под шваброй Пуни хрустело стекло. Шаловливый сквознячок игриво перебрасывал листы контракта по полу, осколки весело блестели на весеннем солнышке, остро пахло землей из разбитых цветочных горшков. Снаружи здания, уцепившись за почти невидимую страховку, висели три паука и заново стеклили окошко.
Аэиа заверила клиентку, что для ее сына будет выделен персональный менеджер, который будет готов в любое удобное для Нискари время подвезти, предоставить и организовать. Мамусик оговорила, что менеджер должен быть компетентен, незаметен и страшен. Ну, или просто не симпатичен.
Пуня пустила губки и кисти на стены - оттирать, шпаклевать и подкрашивать. Аэиа выпила два литра свежей крови. Демоница приняла огненную ванну. К приезду Нискари и переговорная, и дамы блистали свежестью и красотой.
Удивительно, как распространяются слухи. Никто никому ничего не говорил, никто ничего не знал, но... Но к четырем часам на восемнадцатом этаже, около телепортационной комнаты, прогуливались все сотрудницы "Единственной". И даже некоторые слушательницы Академии неизвестно какими путями просочились на этаж. Дарна вышла, взглянула, и в коридоре мгновенно стало пусто. Дверь телепортационной открылась, и оттуда вышел Нискари. Прекрасный, восхитительный, гениальный Нискари, премьер балета Королевского Балагана. Он был сама грация, ветер, огонь! Особенно когда страстно закричал:
- Мама!! Что ты тут делаешь?!
- Я? Лапусик, я...я ищу себе мужа!
- Мама, не надо врать! Ты опять залезла в мои бумаги! Мы же договаривались!
- А ты? Как ты мог ничего мне не сказать! Это такой важный шаг! Я так хочу внуков! Я так жду этих маленьких зайчиков! Я же всю, всю жизнь на тебя положила! - мама зарыдала.