Страница 4 из 59
И накаркала. Утром нарисовались сразу две проблемы. Почти вселенского масштаба. По светловским меркам.
Разбудили громкие крики, доносящиеся с кухни. Мама с Яриком ни свет, ни заря выясняли отношения. Пока я шла в направлении бушующей бури, мимо фурией пронеслась Жозефина-Симона, улепетывая от греха подальше. Её примеру последовала и Ярослава, столкнувшаяся со мной на подходе к полю боя. Розовый халатик сестренки был залит утренним кофе. Жирное пятно на подоле свидетельствовало, что туда смачно приземлилась пережаренная гренка.
Я прислонилась к дверному косяку, дабы сначала разобраться, что за претензии нынче предъявляются братцу. И не зря. Учитывая причину и размах ссоры, самым мудрым было притвориться мебелью. Ярослав нанес маман «смертельную» обиду - собрался отделиться от трех родственниц женского пола, перебравшись на ПМЖ к подружке. Той самой, с которой Новый год встречал.
- Запомни, неблагодарный мальчишка, я никогда не приму эту твою Кристину! Пусть не думает, что какой-то швабре позволено отнимать моего единственного сына!
- Швабре? – взъерепенился Ярослав, нервно взлохматив густую шевелюру. – Она интеллигентная девушка! Не то, что некоторые! И зовут её не Кристина, а Регина! И, кстати, у тебя ещё две дочери есть, которые съезжать не собираются!
Ого, как! Я вытаращила глаза. Значит, прикипел Ярик к приспособлению для мытья полов, коли взбеленился до пены у рта. На моей памяти братец кричал на маму, срывая голос, лишь однажды. Когда та поведала его первой девушке, что в детстве он любил примерять наши с Ярославой одежки. И фотографии показала. Наивная женщина не подозревала, что мы с сестренкой Ярика против воли наряжали.
- Даже рассказать не потрудился! – продолжила сыпать обвинениями родительница. – Всё узнаю последняя!
- Ага! Читая чужие сообщения в телефоне! – брат притопнул ногой от негодования. – И после этого, женщина, ты удивляешься, что я мечтаю отсюда съехать?!
Я с тоской посмотрела на чайник на плите и приняла нелегкое решение попить кофе на работе. Главное, успеть в магазинчик от хлебозавода забежать по дороге. Там всегда свежая выпечка продаётся.
- И ты называла мою мать адекватной? – ехидно поинтересовалась я у Кляксы, пока наводила марафет в своей комнате. Кошь заняла освободившуюся кровать и тоже приводила себя в порядок, старательно вылизывала хвост.
- Я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Но, думаешь, легко, когда дети тебя покидают?
- У тебя они тоже были? – я приподняла брови. Хм. Вот об этом аспекте кошачьей жизни я ни разу не задумывалась.
- А как же, - закивала кошь. – Сначала раз в год, потом реже. Трудно поднимать котят на улице. Я не такая идиотка, как другие, которые каждые три месяца плодятся. Надо о будущем думать, а не о сиюминутном «интересе».
- А в ближайшее время ты не… э-э-э…
- От святого духа что ли? – Клякса попыталась спрятать улыбку в усах, но вышло не убедительно.
Пришлось махнуть на нахалку рукой и продолжить сборы. Ох, пятница, скорей бы ты перетекла в расслабленный вечер! Но, по закону подлости, этот день всегда получается невероятно длинным и нудным. Растягивается ещё на целую рабочую неделю.
...У подъезда обрушилась новая неожиданность. В виде Серафимы Леопольдовны – бывшей закадычной подруги бабки. Той самой, которой Мартыновна шубу проиграла в соревнованиях по завоеванию вдовца Венечки.
- Во сколько Олимпиада в воскресенье гостей собирает?
- А?
Язык прилип к гортани, будто его «моментом» смазали. Во-первых, назвать бабушку полным именем для сведущих являлось преступлением похлеще, чем произнести моё. Во-вторых, старая перечница последние полтора десятка лет показательно меня игнорировала. А, в-третьих (и в главных), ровно столько же любительница поддельных норковых шуб не общалась с Мартыновной. Стало быть, её интерес к празднику бывшей подруги грозил обернуться серьезными потрясениями для всех, кто окажется в радиусе поражения.
- Так во сколько?
- А вам какое дело? Не припоминаю, чтобы видела ваше имя в списке гостей.
- Какая языкастая стала, - старая мымра поправила понтовый белый шарфик. – Давно ли бабкиных ухажеров на велосипеде сбивала?
- А вы давно нежными боками ступеньки пересчитывали?
Пока Леопольдовна хватала ртом холодный воздух, изображая потуги пойманной рыбы, я поспешила к станции метро. Вот, незадача! Только этой кошелки не хватало для абсолютного счастья. Бабкин день рождения и без давней неприятельницы грозил выжать из нас все соки. С приходом Леопольдовны можно было смело прыгать с балкона. Синоптики обещали на выходные снегопады, глядишь, сугробы перед домом вырастут. Всё лучше, чем попасть под замес во время разборок двух заклятых гарпий….
А на работе поджидала настоящая катастрофа. У лифта нагнала заместительница редактора Галина, оставшаяся за главную во время отпуска шефа.
- Что вчера стряслось? Кто тебя на лестнице толкнул? Разглядела?
- А? – я растерянно взирала на начальницу, пока она пыталась поправить скособоченную из-за сильного ветра прическу. Но старания были тщетными: каштановые крашеные пряди продолжали упрямо падать на вытянутое лицо.
- Так ты не в курсе? – сообразила Галина, хмурясь. – Поднимемся, расскажу.
Решение было верным. В вестибюле собралась толпа, готовая от нечего делать погреть уши. Из двух лифтов в очередной раз работал один. На дверях второго красовался лист А4 с надписью от руки: «ремонт». Действующая кабина, судя по показаниям табло, ползла по экскурсионному маршруту, останавливаясь на каждом этаже. Не стал исключением и наш с Галиной рейс. Шестеро из одиннадцати пассажиров выгрузились на третьем, ещё двое на четвёртом. И стоило ждать внизу десять минут! Когда мы вдвоем доехали до верхнего седьмого этажа, у меня из ушей шёл пар. Но долгая поездка оказалась забыта вмиг, едва начальница схватила за руку и оттащила к окну.