Страница 84 из 126
— Нет, - как никогда искренне призналась она.
— Я умирал, Марори Шаэдис. Валялся на полу и доживал последние секунды. Даже не помню, что вокруг меня творилось. А потом… я почувствовал блаженство. – Его пальцы едва ли не выкручивали ей руку, но Марори не пыталась сопротивляться. – Как будто меня уничтожили – и дали возродиться кем-то другим. Бесконечно сильным, могущественным засранцем, способным разорвать мироздание в клочья и не поморщиться. Все, что я помню, – тебя надо мной, с раной на запястье. – Он что есть силы рванул на себя ее руку, вывернул, демонстрируя свидетельство своей правоты – тонкую рваную нитку шрама. – Сначала ты едва меня не угробила, а потом вернула к жизни, но кем-то другим. И будь я трижды проклят всеми богами, если хочу еще хоть раз испытать подобное.
Марори уставилась на шрам, пытаясь вспомнить, откуда он у нее. Кажется… Ну да, так и есть. Она порезалась, когда помогала матери готовить фруктовый салат на день рождения сестры. Мать предупреждала, чтобы она была осторожной, но то злосчастное яблоко было таким скользким.
— Когда я пришел в себя, то обнаружил, что меня, как чертового психа, цепями приковали к койке. Понятия не имею, сколько дней провалялся в таком состоянии, но я высох настолько, что даже пошевелиться не мог. Потом пришел отец, отпоил меня и рассказал, что я едва не убил мать. Даже он, шанатар из последнего и самого древнего рода, ничего не мог противопоставить мне – четырнадцатилетнему засранцу. Знаешь, каким ребенком я был до того, как ты дала мне попробовать себя? Доходягой, который одной ногой стоял в могиле, и задыхался раньше, чем поднимался на второй этаж. Ты… изменила все. Моя мать сошла с ума, отец сделался одержимым, а я – переродился.
Крэйл взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. После неожиданной вспышки гнева этот жест был невероятно мягким, почти… нежным.
— Я был абсолютно уверен, что убью тебя, как только ты окажешься в пределах досягаемости. Сделаю с тобой то, что ты сделала с моей жизнью: сотру в порошок.
— Ты это все подстроил? Сделал так, чтобы я попала в Дра’Мор?
Его оскал был красноречивее всяких слов.
— Дурацкий план – признаю, но то, что из всех студентов-везунчиков, которым разослали поддельные письма, Магистр в итоге выбрал и тебя, было настоящим везением.
— Ты подослал тех людей убить мою семью? – Она сглотнула. Нет, ради Светлых, Темных и Неназванных, пусть это будет не он. Только не он. Не Крэйл!
— Я подонок и тварь, Марори Шаэдис йор Миол’Морна, но я точно никогда бы не стал подсылать кого-то к беззащитным простокровкам. Если я хочу кого-то убить, то делаю это своими руками, и то лишь в том случае, когда меня к этому вынуждают.
— Крэйл?
— Что?
— Поцелуй меня.
Непонятно, кого эта просьба ошарашила больше: шанатара или ее саму. Впервые за время их нечастого общения он выглядел неподдельно озадаченным. Она же стояла с открытым ртом, огорошенная тем, насколько непредсказуема сама для себя.
Попросила поцеловать?
После всего услышанного?
После того, как он только что признался, что хотел ее убить?
Да ее в дрожь бросает от одной мысли, чтобы допустить до себя его клыки.
— Ты совершенно чокнутая, малявка.
— От чокнутого слышу. Слабо? Я такая страшная, что гожусь только на то, чтобы хотеть убить ради мести? – Марори потрогала свежий шрам на щеке. Ну и что теперь? Она ни на секунду не стыдилась его, не видела в этом повода заламывать руки и закатывать истерики. Но ведь шрам и правда подпортил ее и без того посредственную внешность. – Извини.
— Еще раз заикнешься об извинениях – уши оторву, - предупредил он.
И дернул на себя. Сильно, жадно. По-хозяйски подхватил под бедра. Прижал. Заставил обхватить себя ногами, забросил ее руки себе на плечи. Пришлось вцепиться ему в волосы, чтобы не опрокинуться назад. О, Светлые!
— Я имела в виду обычный поцелуй, - почти беззвучно произнесла она. До чего же неловко!
— За обычными, малявка, не ко мне.
Он сделал два шага, усадил ее на стол, твердыми пальцы стиснул ягодицы. Его губы приблизились к ее губам, выдохнули какое-то невнятное бормотание – и разомкнули их поцелуем. Зубы слегка прикусили нижнюю губу, клыки царапнули кожу.
— Ты целоваться не умеешь, - прохрипел он низким севшим голосом.
— Так и есть, - так же сипло ответила она. – Никогда ни с кем не целовалась. То есть никто не пытался…
Он был горячим. Обжигал. Марори чувствовала, как и сама начинает гореть. Сейчас превратится в горстку пепла прямо тут, на столе.
— Черт, да заткнись ты уже.
Язык скользнул между ее губами, приглашая. Глаза Марори закрылись, сердце пустилось в бешеный пляс. Что же она такое творит? Первый поцелуй, а ведет себя как девчонка на кастинге фильма для взрослых: вцепилась в парня, от которого еще минуту назад шарахалась, как от проказы, и пытается отвечать на движения его губ, его языка.
Крэйл отстранился, вперил в нее хмурый взгляд. Что снова не так?
— Это было так ужасно?
Марори потрогала губы. В книжках что-то там пишут про припухлые зацелованные губы, на деле же все самое вкусное осталось в голове, и стоило на секунду закрыть глаза, как тело окутала внезапная слабость. Да что же это такое происходит? Нет, ему определенно надо одеться! Иначе мысли где-то в глубинах извилин еще долго будут скакать безумными енотами.
«Спокойно, Марори. Ничего страшного не произошло и не произойдет. Просто включи уже голову и возьми себя в руки».
— Хотел сделать это с первого дня, как увидел тебя в Дра’Море, - сказал он с некоторой досадой. Как будто его против воли вынудили признаться в том, в чем он признаваться не собирался.