Страница 70 из 126
Марори же досталась участь девчонки, с открытым ртом наблюдающей невероятное феерическое представление.
Крэйл не соврал, когда сказал об ахасах. На парочку таких они наткнулись, как только завернули в правое крыло корпуса. Здесь стоял полумрак, часть ламп валялась на полу, часть раздражающе моргала и потрескивала. Ищейки накинулась сразу с двух сторон, и от одной Марори с успехом отбилась самостоятельно. Второго ахаса Крэйл безжалостно раздавил. Еще одного он же прищучил парой минут позже, когда они с Марори вытаскивали из-под завалов обвалившейся колонны преподавательницу Плетения. Она снабдила их пожеланием «выпотрошить всех к такой-то матери».
— Мастерская Плетения, - сказал Крэйл, останавливаясь перед полуприкрытыми дверьми.
Марори и без его подсказок прекрасно знала это место – здесь она провела чуть ли не единственные радостные часы за все время учебы. До сегодняшнего дня. Потому что вкус победы над противником, превосходящим тебя по силе, стоил всех многих часов страданий и насмешек. И изучение Плетения не шло с ним ни в какое сравнение.
— Я пойду один, - Крэйл потянул на себя одну из дверей.
— Мы вдвоем пришли – и дальше тоже пойдем вместе. – Не дожидаясь ответа, Марори взялась за ручку другой двери. – А если я такая неумеха, что страшно доверить мне спину, об этом стоило подумать раньше.
Крэйл перехватил ее руку, заставил посмотреть на себя. Страшно хотелось отвернуться, потому что смотреть на его изможденное лицо и хищные клыки невыносимо противно и почему-то больно. Чего стоит жизнь, когда становишься вот этим – то ли полуживым, то ли полумертвым? Когда понимаешь, что одним своим появлением вызываешь у окружающих приступ отвращения.
Девушка вырвала руку, Крэйл ничего не сказал, открыл дверь и поковылял внутрь. Внутри стоял затхлый тяжелый воздух. Лабораторный инвентарь валялся под ногами: разбитые колбы, тусклые кластерные кристаллы, осколки ископаемых минералов, книги. И ни звука, ни шороха. Полное умиротворение, которое чаще называют затишьем перед бурей.
А потом раздался всплеск. Марори непроизвольно выдохнула. Ну вот, что-то все-таки происходит. Она пошла на звук и вскоре увидела его источник: он барахтался в луже собственной крови. Девчонка, ее ровесница. Часть лица превращена в месиво, глаз вывалился из глазницы и уродливо повис на пучке нервов и сосудов. Одной рукой несчастная пыталась затолкать в живот собственные внутренности, другой судорожно хватала пустоту.
Марори не смогла побороть приступ тошноты, и ее вывернуло под ноги. Во рту стало кисло и приторно, перед глазами маячили глянцевые белесые внутренности.
Это невозможно, чтобы вот так…
Этого не может быть.
И ее снова вырвало.
Когда желудку уже попросту нечего стало исторгать, Марори вытерла рот рукавом и заставила себя подойти к несчастной. Та продолжала сжимать в кулаке собственные кишки, но больше не шевелилась. Марори понимала, что они бы все равно ничем не смогли ей помочь, но ее грызла совесть: может, если бы они с Шаэдисом пришли раньше у девчонки было бы больше шансов выжить.
Все это время Крэйл безучастно ходил между столами, кашляя в кулак и вороша книжные завалы. Вспомнились рассказы Нима о том, что шанатар собственными руками кому-то там раздавил голову. Ничего удивительного, что зрелище ужасной смерти его не трогает.
Двери в Мастерскую с грохотом захлопнулись. Марори резко развернулась, позабыв о том, что рвота сделала ее ноги слабыми, а мысли вязкими. Крэйл в один миг оказался рядом, скорченный, но зловещий со своими оскаленными багровыми клинками. Стало так тихо, что девушку оглушали даже звуки собственного безумно грохочущего сердца. И все же, несмотря на полное отсутствие тому видимого и слышимого подтверждения, она ясно ощущала, что их с Крэйлом компанию разбавил кто-то третий. Она вопросительно посмотрела на шанатара: тот стоял неподвижно и лишь изредка судорожно вздрагивал. Но когда их взгляды встретились, Марори поняла – он чувствует то же, что и она. Что же, по крайней мере теперь она убедилась, что не сходит с ума.
— Не делай резких движений, - произнес Крэйл едва слышно. – Спугнешь.
— Кого? – так же тихо спросила она.
— Твой билет в успешную инициацию.
Не успел стихнуть его голос, как тишину нарушил первый чужеродный звук: странная противная смесь металлического скрежета и низкого гула, как будто поблизости готовился взлетать вертолет. Марори невольно втянула голову в плечи, пошарила взглядом вокруг, надеясь увидеть источник.
И увидела.
Сгусток черного густого дыма, маслянистого и непроглядного. Он крутился, как маленький торнадо, и рос буквально на глаза. Девушка выдохнуть не успела – а тот уже стал вдвое выше. Крэйл настойчиво оттеснил ее назад, но и вперед лезть не спешил. Марори вспомнила его слова о том, что поединок с фэлфаэром – дуэль один на один, и любое стороннее вмешательство разрушит и без того нестабильную тончайшую связь между ловцом и Порождением Хаоса.
— Крэйл… - Она сглотнула, не в силах пошевелиться, когда из вихря стала материализовываться мощная фигура. – Мне… как-то… не по себе.
— К черту сопли, Марори Милс. Тебе нужен фэлфаэр или ты решила снова пожевать сопли?
В оформившейся фигуре Марори сразу узнала Сатиса, потому что в книге «Порождений Хаоса» именно его изображение выглядело нарочито гротескным, как будто Сатиса рисовал авангардист со слов слепого, которому рассказал глухой. Поэтому, когда вихрь вокруг него вспыхнул и исчез, она почти не удивилась, что между оригиналом и рисованными копиями оказалось мало общего. Массивная туша Сатиса заполнила собой значительную часть Мастерскую, отрезав путь к отступлению – Марори не очень хотелось проверять, что будет, если попробовать прошмыгнуть у монстра между ногами.