Страница 46 из 126
В комнате наметилась возня, затем дверь резко распахнулась – и на пороге показалась взлохмаченная девица в наброшенной на плечи мужской рубашке. Рубашка ничего не скрывала, но призвана была, судя по всему, создать хотя бы намек на соблюденные приличия.
- Ты кто? – сощурилась девица.
- Мне нужен Эашу, - выпалила Марори, чувствуя, как краска стыда на щеках становится гуще. Да что там на щеках – румянец наверняка уже превратила ее лицо в зрелый помидор.
- Ну, заходи, если пришла. - Девица вальяжно шагнула в сторону, позволяя незваной гостье пройти мимо. – Не стесняйся. Даже можешь присоединиться…
Дверь за спиной Марори захлопнулась. На мгновение захотелось развернуться и броситься прочь. Чувство стыда вмиг превратило ноги в пару надломленных деревяшек. Но пасовать сейчас – значит дать инкубу повод послать подальше и просьбы, и ее саму.
На нее смотрели с интересом. Даже не пытаясь скрыть улыбки, о чем-то перешептывались. Их было четверо. Четверо девиц разной степени оголенности, буквально ползающих по Эашу. Вся компания расположилась на большом кроваво-алом диване, среди множества подушек самых разных размеров и форм.
Момент для разговора не то чтобы не подходящий – он глуп и абсурден. Но отступать поздно.
- Привет, – выдавила из пересохшего горла Марори. – Мы можем поговорить? Наедине.
Девицы замерли, на их лицах появилось явное недовольство.
- Обязательно сейчас? – нарочито громко вздохнув, спросил инкуб.
Одна его рука лежала на заднице одной из подруг, вторая скользила по груди ее соседки.
- Да, именно сейчас.
Если бы он послал ее ко всем чертям, Марори бы ничуть не удивилась и не обиделась. Но он не послал. Еще раз вздохнув, высвободил руки, сел ровно.
- Прошу прощения, дамы, но на сегодня наше свидание окончено. Я позвоню. Обязательно.
Дамы попытались возобновить то, на чем их прервал визит незнакомки, но инкуб решительно пресек все поползновения. Бросая на виновницу своей неудовлетворенности косые взгляды, девицы быстро рассредоточились по комнате, собирая свою немногочисленную одежду. Затем одна за другой покинули обитель несостоявшейся оргии.
Все это время Эашу сидел молча, не шелохнувшись, сверлил Марори странным пристальным взглядом. Лишь когда дверь за последней девицей захлопнулась, взял с подлокотника дивана короткое полотенце, обернул его вокруг бедер.
— Извини, у меня не прибрано.
Не прибрано – слишком мягкое определение для царившего в комнате бардака. Всюду валялись вещи, бутылки из-под спиртного, окурки, обертки от средств предохранения. На дверной ручке в спальню висели женские стринги. Эашу поднялся, захлопнул дверь.
— Ну и что случилось у моей цыпочки?
Он прошлепал до письменного стола. Вместо положенных учебников и тетрадей там стояли бокалы, пепельницы, валялась коробка из-под пиццы, а в металлическом ведерке стояла початая бутылка шампанского. Эашу наполнил бокал, предложил гостье, но та отказалась.
— Так о чем речь? – после жадного глотка спросил он.
— Прости, но… ты не мог бы одеться?
Ей не нравилось, что полотенце – его единственная одежда. Не нравилось, что взгляд волей-неволей упирается в его пирсингованный пупок.
— Ох уж эти мне девственницы, - Эашу изобразил вселенскую скорбь и пошел в ванную. Но на полпути резко развернулся, и сграбастал Марори в охапку. – Но раз уж ты сама ко мне пришла…
Он сделал вид, будто собирается ее поцеловать. Девушка уперлась ладонями ему в грудь, как угорелая замотала головой.
— Нет! Хватит! Прекрати же!
И он подчинился. Разжал руки, отступил. И снова тот же грустный мимолетный взгляд. Узнать бы, что за ним скрывается. Марори бросилась к двери. И о чем она только думала, первая придя к парню в комнату, да еще и к инкубу, который самым непрозрачным образом заявил права на ее невинность. Дура, троекратная дура!
— Эй, цыпочка, погоди.
Она сжала пальцы на ручке двери.
— Я не до такой степени подонок, чтобы тебя насиловать, даже если это всего лишь поцелуй. Располагайся, я быстро.
Пока его не было, Марори навела хоть минимальный порядок: собрала грязную посуду, вытряхнула пепел в коробку из-под еды, проветрила комнату и застелила постель.
Стены комнаты инкуба были густо украшены плакатами с обнаженкой, на масляной картине над диваном была изображена гротескная оргия. Очень соответствующее хозяину место: своим горячим темпераментом инкубы славились еще больше, чем способностью соблазнить все, что движется, шевелится и способно к совокуплению. Странно, что администрация допускает такие вещи: курение, выпивка, оргии. Хотя, конечно, контингент соответствует: оставить инкуба без плотских утех - все равно что перестать поливать цветок. Засохнет и скукожится.
Он действительно не задержался. Вернулся уже одетый и с мокрыми волосами, которые энергично высушивал полотенцем.
— Моя цыпочка уже и прибралась, - он широко улыбнулся, а потом рассеянно пошарил взглядом, - а где зажигалка?
— Эта? – Марори протянула тяжелую бензиновую «Зиппо» с инициалами «ЭТ».
Инкуб бросил полотенце прямо на пол, развалился на диване и закурил.
— У меня к тебе просьба, - перешла к делу Марори, - очень деликатная. Ты очень меня обяжешь, если подтвердишь, что эту ночь мы провели вместе. Вот.
Она с шумом выдохнула и сцепила руки в замок.
Эашу сделал глубокую затяжку, выпустил дым причудливыми колечками и, наконец, отреагировал.
— Ты последняя, от кого я ожидал услышать такую просьбу.
— Все когда-то бывает в первый раз.
— Я хочу знать подробности. – Он подался вперед, сощурил змеиные глаза. – Я чувствую, что моя цыпочка все еще самым бессовестным образом невинна, значит, с кем бы ты ни обжималась ночью, до самого главного дело не дошло. Это хорошо – не придется никому вправлять мозги.