Страница 40 из 126
— Еще?! – раздавался откуда-то сверху голос темного.
Марори удивилась, как смогла остаться в сознании после такого тумака. Она перевернулась на спину, сквозь пелену в глазах рассмотрела Нима – эльфа рвало собственной кровью, но и ему никто не спешил приходить на помощь.
— Ты – подонок, - прошептала, повернувшись к Аситаро.
Тот схватил ее за грудки, поднял, как тряпичную куклу, и, ухмыляясь окровавленным ртом, прошипел:
— А ты – падаль.
Его занесенный кулак обещал сильный удар, но этого не произошло. В который раз за сегодня между Марори и неприятностями появился Крэйл. Материализовался из пустоты и оттолкнул Аситаро, да так, что тот шлепнулся в противоположной части круга.
Появление шанатара заставило все рты разом замолкнуть, в тишине были слышны лишь болезненные стоны Нима и тяжелое дыхание темного эльфа. Марори на корточках добралась до светлого эльфа, помогла ему подняться на ноги. Выглядел Ним жалко: оба глаза заплыли в кровоподтеках, нижняя губа распухла и свесилась набок.
— Не нужно было, Ним! - чуть не плакала она.
— Ерунда, - кое-как прожевал он слова и разрешил подошедшей зазнобе взять себя под опеку.
Суккуба брезгливо протянула ему платок, но все-таки взяла под руку и даже натянуто выразила сочувствие. Что-то подсказывало Марори: если бы не вмешательство Крэйла, Ним бы проиграл по всем статьям – и суккуба восприняла это как личный позор. Еще бы, ведь за такими ухаживать могут только достойные.
Аситаро, шатаясь, поднялся. Он стер с ухмылки кровь, оскалился.
— Что, хочешь выяснить отношения?
— Дай мне повод, - прохрипел шанатар. Холод от его присутствия стремительно расползался вокруг.
Ситуацию разрядило появление остальных Потрошителей с Третьего круга. Со свойственным ему спокойствием Кулгард оттеснил Аситаро за пределы импровизированной арены, Даган собрал разбросанные учебники Марори и молча передал ей сумку, а гаст взял на себя ответственность провести ее в лазарет. Крэйл же, ожидаемо, исчез.
Марори молча шла за Нивалем по коридору. Последствия удара не заставили себя ждать: щека болезненно вздулась, голова гудела, словно растревоженный улей, перед глазами хороводили разноцветные круги. Каждый шаг отзывался ноющей болью в висках. Ниваль подставил локоть, на который она с радостью оперлась.
— От тебя одни проблемы, - сообщил он. Еще одна, хоть не материальная, но затрещина.
— Аситаро сам меня подначивает, Ним просто заступился.
— И в итоге ему досталось из-за тебя, - обозначил Ниваль.
Что она могла ответить? Только согласиться. А потом удивиться, когда гаст прибавил:
— Аситаро не должен был поднимать на тебя руку. Кулгард и Даган ему втолкуют, больше это не повторится. Бить девушку – низко, какого бы рождения она ни была.
Неужели ее не дадут обижать? Марори боялась верить, что может стать частью этого мира. Впрочем, о «стать частью» говорить слишком рано. Но, может быть, ее хотя бы перестанут травить?
— Спасибо. – Лучше говорить меньше, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего. – Я постараюсь больше не давать повода.
— Лучше постарайся побыстрее собрать вещички и поехать домой к маме и папе, - предложил он. – Когда-нибудь рядом не окажется никого из нас, а Аситаро достаточно злопамятная гадина, чтобы устроить тебе сладкую жизнь.
Кратковременная радость померкла.
— Я сирота.
В лазарете Ниваль вверил ее заботам молодой горгульи Ирри Данва. Та носила черное платье в пол, с глухим воротом, и пенсне на крючковатом носу. Стоило Марори появиться в манипуляционной, горгулья споро заткнула нос комочками зеленоватой слизи. Объясняться не стала, но ответ был очевиден: еще одному обитателю Дра’Мора пришелся не по душе запах простокровки. Впрочем, в остальном горгулья вела себя корректно: сделала холодный компресс, приложила магическую печать, после которой боль быстро сошла на нет.
— Адово клеймо, - увидев ее обожженное запястье, сказала Ирри Данва. – Я могу вылечить.
— Правда?
— Да. Тебе не сказали?
Нет, ей не сказали. С одной стороны, обижается, что никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, а с другой – разве она просит помощи? Эашу прав, здесь каждый сам за себя, такие порядки, но что делать тому, кто сам не справляется?
Горгулья наложила на ожег пахнущую грибами губку, которая тут же присосалась к ране. Тем временем Ирри Данва села за оформление бланков. Все, как в «нормальном мире»: имя фамилия, причина обращения, оказанные врачебные мероприятия.
— Шрам пока останется, - пояснила медсестра, снимая губку при помощи специального пинцета, - но потом рассосется. А Аситаро передай, что, если я еще раз увижу такие вот следы его шуток – заклеймлю его самого, вот сюда, - постучала пальцем себя по лбу, - вот этим, - кивнула на лежащий тут же медицинский молоточек.
— Вряд ли он меня послушает. Спасибо.
Припухлость спала, но багровый кровоподтек обозначился еще сильнее, обещая прекрасную гематому недели на две. Неприятно, но терпимо. Дарэк однажды умудрился влепить ей в лицо футбольным мячом. Врачи в унисон твердили, что ее носу несказанно повезло уцелеть, хотя в остальном лицу досталось по полной программе.
В коридоре подкарауливал Эашу. Вместе с сожалением инкуб всучил ей шуршащий пакетик и обещание всыпать Аситаро по первое число. Марори рассеянно поблагодарила, но значения его словам не придала. Ним был прав - и инкуб действительно всячески избегал конфликтов, так или иначе грозящих вылиться в физическую стычку. В пакете нашлась бутылочка с соком и коробка с парой кусков мяса, щедро пересыпанных жареными овощами. Марори уселась на подоконник и тут принялась жевать, опасаясь, что другого подходящего случая может и не представиться.