Страница 112 из 126
— Потому что это против природы, - неуверенно ответила Марори.
— Потому что плод такого союза может разорвать Мироздание на куски – и не поморщиться. Потому что огонь и ветер по отдельности – это просто две стихии. А вместе они превращаются в огненное торнадо, которое сметает все на своем пути. И если ты не хочешь превратиться во что-то подобное – тебе рано или поздно придется сделать выбор. А пока тебе нужно научится контролировать обе части себя. Надеюсь, ты не станешь винить нас с Дамианом за то, что мы в который раз решили за тебя. Я бы хотела сказать, что у тебя есть выбор, но я не хочу врать.
— А я не хочу врать и говорить, что меня не достали ваши попытки использовать меня в качестве мячика для пинг-понга.
— Я погляжу, Дра’Мор пошел тебе на пользу – ты научилась огрызаться.
— Я многому научилась. У меня здесь семья, мои друзья и мой дом. Я никуда не поеду только потому, что вам вздумалось щелкнуть пальцами.
Она круто развернулась на пятках и пошла прочь. С каждым шагом проклинала себя за слабость, за то, что позволила дать себя зацепить. Хоть вряд ли Флоранция преследовала такую цель.
— Крэйл попросил меня забрать тебя, - догнал ее негромкий окрик Магистрессы.
Марори остановилась.
— Так вот, значит, где он искал помощь для Кула, - прошептала рассеянно.
— Я думаю, он лучше меня объяснит причины своей просьбы. Кроме того, как не неприятно ворошить эту тему, но Лига не оставит тебя в покое, а Серым – я надеюсь, ты это понимаешь - никто не указ.
— Разве вы не можете повлиять на них?
— Что? Я? – Флоранция издала нервный смешок. – То, что среди моих студентов есть один из этих поборников какой-то им одной понятной извращенной справедливости, говорит как раз об обратном – меня никто не спрашивал, хочу ли я такое «счастье». К стыду своему, я узнала об этом только через два года, когда мальчишка был вынужден вскрыться по независящим от него причинам. И хоть Серая гвардия совсем не в ладу с Ложей, в сущности, что те, что другие, исповедуют одну религию – свалить все беды Мироздания на проклятокровных. Увы, но те сами виноваты, потому что за все время перемирия никто из небеснорожденных не посягнул на Равновесие. А вот проклятокровные делают это регулярно.
— И отец Крэйла в этом преуспел?
— Крэйл не имеет никакого отношения к тому, что творил и продолжает творить его отец. Крэйл просто запутался, потому что как любому сыну, ему хочется равняться на отца и его поступки, а как любому трезвомыслящему человеку ему очевидно, что поступки Шаэдиса-старшего не несут ничего, кроме неприятностей окружающим. В любом случае, тебе лучше поговорить с ним лично. Пока есть время.
— И сколько его у меня?
— До завтра.
Марори не удержалась от горького вздоха. Это «до завтра» прозвучало как приговор.
К счастью, Флоранция не стала ее догонять. Марори была уверена, что на сегодня ее личный лимит терпения «счастливых сюрпризов» исчерпан до конца.
Прежде, чем вернуться в комнату, она решила заглянуть в лазарет. Если Флоранция права и ничего нельзя поделать, и если… Марори отшвырнула эти мысли туда. Где они превратились в пепел. Ничего еще не решено. Больше ничего не будет так, как раньше. Возможно, даже если все вокруг правы и в Эльхайм она должна ехать ради безопасности окружающих, то это решение – только ее. На задворках маячила назойливая идея собрать вещи – благо, для этого было достаточно просто взять свой рюкзак – и сбежать. Страусиная позиция, от которой она давным-давно пообещала отказаться, но так она, по крайней мере, не станет чьим-то подопытным зверьком.
Шаэдисы…
Рука сама потянулась к карману, куда она спрятала фотографии.
«Я не буду смотреть. Это провокация. Это просто попытка заставить меня сомневаться…»
Снимки были не слишком хорошего качества, но достаточно четкими, чтобы без труда рассмотреть лица. Место Марори было не знакомо: какая-то улица на заднем фоне, белоснежные небоскребы, неоновые вывески. Но главными на фотографиях были люди. Крэйла Марори узнала сразу, невзирая на нахлобученный капюшон. На одном из трех ракурсов он стоял в полоборота и она без труда угадала очертания тяжелого подбородка и знакомый хмурый взгляд.
Второго человека она видела впервые.
Но сразу поняла, что это и есть проклинаемый всем и вся Вандрик Шаэдис
Даже несмотря на то, что выглядел он едва старше тридцати.
И в их с Крэйлом чертах было столько общего, что при некотором освещении и ракурсе, они сошли бы за близнецов. Одного роста, оба беловолосые и широкоплечие. Только в отличие от сына, Вандрик был одет с лоском: белоснежная сорочка, темные брюки, очки-«авиаторы». Некоторую расхлябанность образу добавляли разве что закатанные до локтя рукава. Марори присмотрела: тот же орнамент, что и у Крэйла. Не татуировка, а как будто родимое пятно размеров на всю руку.
Не было похоже, чтобы они спорили. Или прятались. Люди на снимках выглядели как обычные отец и сын на прогулке. Разве что отец выглядел скорее старшим братом.
Марори потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Крэйл сказал, что они с отцом не видятся. Или он сказал, что должен узнать, почему его отец сошел с ума?
О нет, Фандрик Шаэдис не был сумасшедшим.
Непонятно откуда. Но она знала это совершенно ясно. Как будто… он лично доказал обратное.
Марори спрятала снимки обратно, взяла себя в руки – и зашла в палату.
Позже, она тысячу раз выругала себя за такую опрометчивость. Даган в целом выглядел получше, чем на днях, а Кул как раз готовился к выписке. Он придирчиво оценил ее внешний вид и сказал, что все проблемы в жизни от дурной башки, хоть Марори ни словом не заикнулась о случившемся. Даган, хоть и силился казаться бодрячком, выдал пару вымученных шуток и, ссылаясь на то, что «до чертиков утомился лежать и ничего не делать», улегся спать. Кулгард нехотя рассказал, что у дьявола мало шансом снова ходить самостоятельно.