Беглянка

— Нет. Для получения свободы они точно так же должны доказать свою уникальную полезность Империи, а лучше сразу совершить нечто выдающееся, прямо указывающее на преданность собственной родине и законам её жизни. Единственное преимущество, которое у них может быть — изначально лучшие условия существования, более мягкое отношение. Но так случается далеко не всегда.

В один миг Патриор превратился для меня из обычной планеты с несколько жестокими порядками в рассадник вселенского зла. Никогда бы не поверила, что где-то во вселенной ещё способны мучить детей…

— А как же жёны относятся к отпрыскам мужа со стороны? — Справившись с возмущением, продолжила разбираться я. — Не ревнуют?

— При местных порядках? Ты смеёшься! Они и слово без позволения вставить не всегда могут, какая ревность?

— Значит, молчат?

— Конечно. На отношение к ним эти дети не влияют. Только от свободной женщины можно гарантированно получить наследника, остальное же идёт в качестве дополнения, без особой надежды на удачный исход. Правда, мой отец, например, вообще никогда не состоял в браке. И единственную официальную наследницу ему родила одна из тех свободных женщин, с которыми он время от времени сношался.

Я оторопела.

— Твой отец?! — Неосознанно повторила я. — То есть ты тоже раб?

— Был. Но заслужил себе свободу, а когда отец официально представил меня своим ненаследным сыном — благополучно сбежал.

Мои представления об Инквизиторе неожиданно оказались прямо-таки вывернуты наизнанку. И многое вдруг стало яснее — его страсть к наказаниям, умения, информированность…

— Знаешь… — С трудом переварив услышанное, наконец подала голос я. — Всё вроде логично, но одного в упор не понимаю.

— Чего именно?

— У тебя же всё было… И, несмотря на это, ты вернулся, отлично зная, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт?

— Как видишь.

— Зачем?

— За тобой.

Я скривилась:

— А если серьёзно?

Инквизитор молча улыбнулся.

— Не смешно! Ты увиливаешь от ответа!

— Я не увиливаю, Гармина. Ты просто не хочешь меня слышать.

— Это твоя постоянная отговорка! По той же причине ты до сих пор не объяснил мне, в каком качестве прилетел на Патриор.

— Ты не спрашивала.

— Потому что не хочу портить сложившееся о тебе хорошее впечатление!

— Ну вот, опять.

Я обиженно отвернулась.

Он был прав — я принципиально не поднимала эту тему, но его шутливые ответы были хуже молчания. Они заставляли меня усомниться в его честности. Он как будто что-то скрывал…

От прошлого не сбежать. Обида

Очередной вечер подкрался незаметно. Тихо растаяла дверь, пропуская внутрь припозднившегося Инквизитора, который сразу же приступил к обходу помещений, не обратив на склонённую меня никакого внимания.

Всё было привычно и спокойно… Если не считать одной маленькой детали.

— Что это у тебя? — Удивилась я, едва Лауль занял своё любимое кресло.

— Где? — Устало уточнил он.

Я приблизилась, осторожно присела на подлокотник и нерешительно прикоснулась к его щеке:

— Здесь. Синяк.

— А, это… Пустяки. Поссорился с мужем единокровной сестры.

Убирать мою руку или отворачиваться он не стал, поэтому я продолжила поглаживать его пострадавшую скулу. После недавно открывшейся информации я испытывала сочувствие к своему бывшему жениху, которое выливалось вот в такие редкие приступы ласки.

— Можно узнать, почему?

— Он был категорически несогласен с моим предложением.

— И из-за этого распустил руки?!

— Думаю, настоящая причина была совсем другой, а это — просто повод выместить на мне свою злость.

— Ты ему чем-то насолил?

— Прямо — нет. Все его подозрения не имеют никаких доказательств, что не мешает им исподтишка отравлять ему жизнь.

— Но ты-то тут при чём?

— По его мнению я являюсь исходным виновником. И в теории это действительно так, поэтому я его понимаю.

Я обиженно поджала губы:

— Ты не мог бы перестать говорить загадками, а?

Лауль вздохнул:

— Это семейные распри. Гинен боится, что я отниму у него законное место наследника, которое должно достаться ему через жену.

— Но ты же ненаследный сын!

— Опять-таки по его мнению, я легко могу сменить статус. И он прав. Поэтому наше общение давно превратилось в сплошное противостояние.

Вспомнив мстительный характер своего собеседника, принципы жизни на Патриоре и давнишний злосчастный выпад вилкой на приёме у Элуаля Паруша, я задумчиво покосилась на Лауля.

— А ты чем-нибудь ответил на его выступление? — Помедлив, спросила я.

— Ответил.

Я сглотнула:

— И сильно он пострадал?

Инквизитор усмехнулся:

— Вообще не пострадал.

Я удивлённо округлила глаза:

— Правда?!

— Да. — Кивнул Лауль. — Я ответил не действиями, а словами. Так что сейчас он в полном порядке.

Ему оставалось только добавить сакраментальное «пока» — и все встало бы на свои места.

Увы, как бы благородно Инквизитор себя ни вёл, я ничуть не обманывалась на его счёт. Слишком хорошо понимала, что при наличии должных знаний словами можно навредить гораздо сильнее, чем кулаком. Особенно в Империи. Достаточно, например, просто выставить обидчика предателем…

Но мне очень не хотелось портить сложившееся положительное впечатление своими уточнениями. Поэтому я промолчала.

— Болит? — После небольшой паузы поинтересовалась я, разглядев несколько пустячных ссадин, совершенно теряющихся на фоне покрасневшей кожи.

— Если не нажимать — нет.

Я тут же испуганно отдёрнула руку.

— Не волнуйся, твои прикосновения не доставляют дискомфорта. — Слегка повернув голову в мою сторону, ласково улыбнулся Лауль. — Даже наоборот — они приятны и успокаивают.

Я неуверенно улыбнулась в ответ, однако возобновлять это мнимое лечение не стала. Здесь была необходима помощь совершенно иного типа.

— Давай я лучше помажу тем заживляющим кремом. Где он у тебя?..

— В верхнем ящике тумбочки.

С готовностью вскочив на ноги, я в несколько шагов достигла кровати, взяла тюбик и воротилась назад. На всё про всё у меня ушло меньше половины минуты. Склонившись над креслом, я выдавила на пальцы немного прозрачного геля без запаха и осторожно нанесла его на лицо собеседника, размазав по поверхности кожи тонким слоем.

Скосив глаза, Инквизитор молча и недвижимо наблюдал за моими действиями, слегка поморщившись лишь под конец процедуры.

— Прости! — Виновато пробормотала я.

— Ничего страшного. — Ответил Лауль, вставая и нажимая что-то на своём комме. — Это я на вибрацию так отреагировал.

Я уже знала, что это значит.

Наше время иссякло.

— Что, пошли разыгрывать очередной спектакль? — Выпрямляясь следом, предложила я.

— Нет, ещё рано. Я сейчас продлю наше уединение и вернусь. Сиди.

Я послушно возвратилась на ковёр и стала ждать, пока Инквизитор сделает повторный круг по комнатам. Вскоре он уже как ни в чём не бывало сидел рядом.

— А почему ты не отрубишь камеры полностью? — Спросила я. — Так было бы гораздо удобнее. Да и я могла бы пригодиться…

— Нет. — Жёстко отрезал Лауль. — Тебе в это лезть точно не стоит.

Несмотря на заботливый тон, смягчивший последнюю фразу, ответ прозвучал немного грубовато.

— Почему? — Резонно возмутилась я. — С моими знаниями наши шансы на успех возрастают в разы!

— Это опасно. Одно дело — временный сбой, пусть и вызванный искусственно, а другое — стабильный выход из строя всех датчиков в конкретных покоях. Это уже не попытка побыть в одиночестве, а нечто более серьёзное, что однозначно заинтересует императора. Слишком подозрительно. Мне это ни к чему, я и так достаточно рискую. Понимаешь?

Я недовольно скривилась — уж очень неубедительно звучали его объяснения.

— К тому же ни у тебя, ни у меня нет нужного оборудования, а достать его здесь будет проблематично.

А вот тут мне возразить было уже нечего.