Ненужные

Но тут руководитель похлопала в ладоши. Танец остановился.

Мила поправила осанку Алексея:

– Какая у тебя причина пропусков занятий? Ведь через три недели ты танцуешь почти во всех номерах!

– Я обещаю показать зрелищное выступление! – успокоил её Меншиков.

– Итак, продолжим репетицию! – обратилась Мила ко всей группе.

Алёшу увлёк вихрь танца от мучительных мыслей о жизни, любви и…

Агния позвонила в дверь его квартиры. Мария Анатольевна с порога безучастно ей сообщила:

– Алёша ушёл в ДК, зайди позже.

Петрова спустилась по ступенькам, решив подождать Меншикова у подъезда.

Хмурая ноябрьская погода вторила мрачному настроению Агнии. Деревья качали голыми ветвями, отвечая на возникшие у ждущей девушки вопросы об одиночестве. Прохожие сутулились от холодного ветра.

– Нужно покинуть провинцию! – прошептала Петрова, и мысли увели её в прошлое, туда, где люди в белых халатах с натянутыми улыбками пеклись о здоровье Агнии.

Из-за угла дома наконец появился Алексей. Его позитивный настрой словно солнце согрел девушку:

– Как я счастлив, что снова взялся за танцы! Через три недели в половине пятого вечера будет моё выступление в Доме культуры! Ты придёшь?!

– Конечно! – Агния сдерживала порыв прикоснуться к губам Меншикова.

– Я проголодался, пора домой, – сухо пробормотал Алёша.

– Хотела тебе сообщить, что я, возможно, скоро уеду в Москву, – Петрова поспешила предупредить Алексея о назревших планах для того, чтобы проверить его реакцию.

– Буду скучать по тебе, сестрёнка! – Он чмокнул её в щёку, и стены укрыли его от внутреннего кипения девушки.

Она, постукивая каблучками, направилась к тёмно-зелёному «вольво».

– Какая я ему сестрёнка? – прошипела сквозь зубы Петрова, недовольная результатом разговора. Дрожащими руками она взялась за руль.

В коттедже Агния, облокотившись о тумбочку в гостиной, еле держалась на ногах. Её взгляд устремился на сидящую в кресле мать.

– Я ждала Меншикова два часа не для того, чтобы услышать от него слово сестрёнка! – бормотала она.

Людмила Сергеевна встала и подошла к дочери. Лицо Агнии покрылось испариной. Мать приказала домработнице Светлане принести сладкую воду. Когда та выполнила требование, Людмила попыталась влить в рот дочери живительный напиток, но Агния, не выдержав настойчивости мамы, схватила стакан и швырнула на пол. Сердце девушки начало сильно колотиться. Петрова не понимала, где находится. Ей казалось, что с улицы через окна странного дома не неё смотрят шикарно разодетые подруги, их злорадный смех выводил девушку из себя. Измождённая она упала на пол.

Людмила Сергеевна закричала. Испуганная домработница сорока лет, Светлана, кинулась к телефону.

– Я вызываю карету «скорой помощи»!!! – предупредила она хозяйку.

Медицинские работники привели девушку в чувство.

Петрова прошептала:

– Мама, мне бы уехать отсюда и не возвращаться больше. Неужели меня нельзя любить как женщину?

– У этого Меншикова другое понимание о женской привлекательности, и здесь нет твоей вины, – равнодушным голосом произнесла мать.

Агнию госпитализировали в эндокринологическое отделение для проведения тщательного осмотра. Пролежала Петрова в больнице две с половиной недели, ей до тошноты надоели крашеные синие стены, запах хлорки, лекарств, и она попросила мать забрать её домой. Людмила Сергеевна поколебалась, и в конце концов выполнила желание дочери.

Дома Агния, поднявшись с постели, охапкой запихала вещи в сумку. Ей не терпелось уехать в Москву. Но в эту минуту Петрова подумала об Алёшином приглашении на танцевальное представление, которое девушке не захотелось пропустить. Игра с Меншиковым в родственничков под маской светской львицы доставит ей веселье. У неё оставалось три дня, чтобы отрепетировать роль к собственному спектаклю.

Петрова позвонила Ольге. Услышав в трубке её голос, она начала разговор:

– Привет, дорогая! Ты не хочешь со мной сходить на выступление Меншикова?

– Он ничего мне не сказал, – вздохнула Кроткова.

– Наверно, некогда было. Так ты идёшь?

– Конечно!

– Договорились! Я за тобой заеду на машине через три дня в 16 часов!

Зрители усаживались на места, царил гул, кто-то покашливал. Алексей вышел из зала, увидев идущую по коридору Агнию в длинном кружевном чёрном платье с расклешёнными рукавами. Её рыжие завитые локоны блестели на свету. Рядом шла Ольга, одетая в джинсы и свитер. Девушки подошли к нему.

– О, братишка, ничего, что я Ольгу привела?! Только мы без билета, – Петрова окинула Меншикова невинным взглядом.

– Попробую вам подыскать два места, если не найду, сядете на пол, – съязвил он.

Меншиков проводил их к лучшим рядам. Недалеко от девушек садилась Мария Анатольевна. Сын помахал матери.

Алёша запрыгнул на сцену за кулисы. Лампочки в зале погасли, занавес распахнулся. Заиграла латиноамериканская музыка. В свете прожектора представление началось танцем румба. По сцене разлилась кубинская энергетика.

Агния наклонилась к уху Ольги:

– Он страстно двигается! Партнёрша его очаровала своими формами. Как она виляет хвостом перед ним!

– Для неё это игра обольщения, – улыбнулась Кроткова.

Зрители заворожённо наблюдали за происходящим на сцене, и никто не почувствовал сердцем, что в зале находится невидимый человеческому глазу демон, беспрестанно следящий за Алёшей. Он оценивающе смотрел на движения Меншикова, и судейский балл был им вынесен.

Сценарий Мила сделала зажигательным танцевальным коктейлем, включавшим в себя танго, рок-н-ролл, кадриль, мазурку. Народ пришёл в восторг от канкана, девчонки с визгом задорно взмахивали ногами под музыку Оффенбаха. Закончилось шоу вальсом. Алексей блистал! Зрители рукоплескали, осыпая цветами танцоров, кричали «браво»!!! Со сцены Меншиков подмигнул Агнии. Он чувствовал себя звездой.

После танцевального шоу люди поднимались с кресел. Девушки-билетёры в длинных голубых шёлковых платьях распахнули двери выхода из зала.

– Мать, я сегодня домой вернусь поздно, – Алексей предупредил Марию Анатольевну в первый раз за юность.

Петрова направилась к Меншикову, расталкивая всех на пути. Кинувшись ему на шею, она поцеловала его в губы.

– Давай отметим твой взлёт к седьмому небу! – томно шепнула Агния.

– Лёха, ты с нами?! – товарищи из ансамбля позвали его, и он, освободившись от назойливых объятий, ушёл.

– Почему с ним не пошли, Агнюш? – осведомилась Мария Анатольевна.

– Нас никто не приглашал, – досадовала Петрова, посматривая на Ольгу.

Подруги с Алёшиной мамой, надев верхние зимние одежды, оставленные в гардеробной Дома культуры до начала представления, вышли из здания. Парк поманил их к себе. Они наслаждались декабрьским днём. Шёл снег. Где-то каркала ворона.

Время не заставляло себя ждать, стрелки часов показывали около шести вечера, Мария Анатольевна поспешила по делам. Девчонкам не хотелось расходиться по домам, и они присели на скамейку.

Парк утопал в снежном одеянии.

– Как же хорошо на улице! – вдохнула больше воздуха Агния.

– Мне Лёха сказал, что ты скоро покинешь нас? – Ольга ловила ладонью снежинки.

– Что ж, судьба значит такая, – задумчиво бросила Петрова.

– Резкая ты очень уж! – надула щёки Кроткова.

– Какая есть, – скучала девушка в присутствии Ольги. – Давай сегодня что-нибудь замутим!

– Чем же мы займёмся? Здесь нет развлечений, кроме одной приличной харчевни.

– Вот туда мы и пойдём! – поймала мысль Агния. – Меншиков, наверняка, там. А сейчас мне нужно съездить домой, взять инсулин, а то я забыла! Ты со мной? Кроткова кивнула.

В ресторане «Феличита» жалобно звучала скрипка. Девушки прошли к столику.

– Вон и беглец наш, – Ольга показала в сторону компании.

Обернувшись, Агния увидела Алексея, увлечённо что-то рассказывающего, глаза юноши блестели от радости. Сегодня день Меншикова, и всё, что не вписывается в него, – суета сует.