Ненужные

– Почему учиться не стал?

– Не нашлось денег, потому упустил время, – неохотно ответил Игорь.

– Меня вот из института отчислили, – ухмыльнулся Иван.

– Из-за чего?

– За несданную сессию и стрельбу.

– Ты убил кого-то?!

Долохин расхохотался, но взял себя в руки:

– Я обкурился, после чего из ружья солью стрелял по студентам.

– Ничего себе! – Меншиков искал глазами брата, взор остановился на прекрасной картине любви: Алёша обнимал Агнию за плечи, любуясь болотной зеленью её глаз.

Игорь налил водку в два гранённых стакана и подошёл к ним:

– Братишка, осушим бокалы напоследок?!

Алёша взял у Игоря стакан:

– За тебя, брат, служи Отечеству на славу!

Они выпили беленькую.

– Я сообразил, кого мне Долохин напоминает! – Игорь поморщился после огненной воды. – Змия-искусителя.

– Что это ты вдруг?! – удивилась Агния.

– Да достал он, так и просится под горячую руку. Кто его вообще позвал?! – вспылил старший брат.

– Вообще-то он чует тусовки, – смутился опьяневший Алексей.

– Давайте лучше пить! – вставила Петрова.

– Не, я больше не буду, утром ехать, – замотал головой Игорь.

– Кстати, завтра нужно забросать тебя кусочками хлеба у родительского дома, после чего обязательно всего один кусочек с корочкой подобрать и отдать домовому на съедение, – вспомнила обычай Агния.

– Как это домовому?! – поднял брови Алёша.

– Положить этому духу корочку через левое плечо в угол, а через три дня проверить, она должна пропасть, если лежит, то значит, всё хорошо не законч… – запнулась Агния.

– Откуда ты это знаешь?! – присоединилась к трио Виктория, не поехав с Ильёй из-за проводов брата.

– Бабушка рассказывала! – со всей серьёзностью ответила Агния.

Игорь повернулся к сестре:

– Когда Илюха и ты будете вместе? А то вы опять откладываете семейную жизнь.

– Я же не могла забить на тебя, братишка. – Виктория взяла за руку Игоря, её лицо просияло. – Илья завтра за мной приедет!

У него сегодня важные дела.

– А твоя бабуля – ведьма?! – задумчиво спросил Агнию побледневший Алексей, в памяти возникла старуха в окне.

– Думаю, что нет. Она хранит русские традиции и рассказывает мне случаи из жизни. Ещё бабушка говорила, что из дома нужно выйти спиной и так с лестницы спускаться до самой машины, обманывая злых духов.

– Дорогая Агнюша, у тебя есть автомобиль?! – подхватил Алёша, резко переключившись с мысли о загадочных сущностях.

– «Вольво»! Я на нём приехала, чтобы завтра вас подкинуть до военкомата, – насторожилась Петрова странному вопросу.

– Хорошо! – задорно подмигнул милый.

– Однако все мы не влезем в машину, кому-то придётся другим транспортом добираться, – Агния зеркально отразила приподнятое настроение Алексея.

Ранним утром дружной толпой ринулись провожать Игоря. На выходе из подъезда ребята по традиции, чтобы Игорь вернулся домой живым и невредимым, закидали его кусками хлеба на радость бомжам, которые сидели через дорогу у заброшенного кладбища. В машину сели призывник и родные, а остальные пошли к остановке.

Возле ворот военкомата пожелали ему ещё раз хорошей службы. Мать расцеловала сына, и он пошагал на место отправки.

– С Богом! – перекрестила Виктория военный путь брата, не подозревая, что за её спиной вырисовался силуэт сущности с пепельными волосами чуть ниже плеч.

К вечеру Мария Анатольевна ушла к соседке, Виктория укладывала вещи для отъезда. Дома оставался отец.

– Дочь, дай выпить, а! – жалобно простонал он, не найдя ни капли алкоголя.

– Хватит пить! – строго проговорила Вика, нервно сворачивая блузку. – Всё спиртное, а его было, кстати, мало, выпили на проводах!

Отец, будто обезумев, полез с кулаками на Викторию. Девушка схватила трубку телефона.

– Я сейчас в милицию позвоню!!! – припугнула она.

Расстроенный отец стремительно прошёл на балкон, прокричав оттуда:

– Звони! – И спрыгнул.

В смятении Виктория выскочила из квартиры. Она пронзительно постучала в противоположную дверь, но никто не открывал. Девушка нажала несколько раз звонок, имитируя трезвон.

Соседка щёлкнула наконец-то замком, в её голосе прозвучали укоризненные нотки:

– Зачем же так ломиться?!

– Где мама?!

– Я здесь, – крикнула Мария Анатольевна.

Вика быстрым шагом прошла в кухню. Мать с возмущённым взглядом сидела на табуретке с чашкой сваренного кофе.

– Папа умер! – прокричала девушка.

– Как умер?! – Мария Анатольевна изменилась в лице.

– Упал с балкона!

– Звони 03!!! – утробным не своим голосом выкрикнула она.

Карета «скорой» приехала довольно-таки быстро. Врач выскочил из машины, пощупал пульс. Перед всеми лежал труп. Вызвали милицию.

Заплаканная Виктория сбивчиво рассказала милиционеру о суициде отца. Он осмотрел место смерти, мертвеца и балкон, после чего тело увезли в морг.

Семья собралась в комнате Виктории. Дети не могли понять, почему отец вот так просто взял и выпрыгнул с пятого этажа.

– Допился совсем, – сквозь зубы процедил Алёша.

– Где теперь деньги на похороны взять? – всплеснула руками Мария Анатольевна.

– Разве тебе Игорь не отдал сбережения? А то он мне перед отъездом шепнул просить их у тебя, если появится дельная нужда, – нахмурился Алексей.

– Я хотела сохранить деньги для Игорёчка, но вот теперь-то придётся на похороны. Да там сумма мизерная. – В глазах матери стояли слёзы.

Потрясённая смертью отца Виктория выдавила:

– Мам, я у Ильи возьму взаймы.

От переживания дочь захватил кашель. Алёша принёс сестре стакан с водой.

– Пусть Илюха приезжает, но пока ты не родишь, я тебя никуда не пущу! – Мария Анатольевна строго посмотрела на дочь. – Хватит с меня расставаний и потерь.

И всё-таки, каким они видели отца? Что он рассказывал им о своей жизни до встречи с Марией Анатольевной? В последние годы Максим Павлович пил, и потому его перестали принимать за человека. А ведь он по неграмотности своей считал себя из рода Александра Даниловича Меншикова, услышав об однофамильце по радио. В советское время верил, что вернётся к великосветским корням, когда придёт новая власть и сгонит «красных» с трона, однако получилось, что коммунисты быстро перевоплотились в демократов. Не настали счастливые времена, и депрессия охватила отца. Водка стала единственным спасением.

Максим Павлович часто наедине с собой вспоминал мать Анну Григорьевну. С пожелтевшего чёрно-белого снимка на него смотрела стройная красивая с гордым взглядом женщина в светлом платье и убранными в пучок тёмными волосами. На протяжении всей жизни она хранила верность мужу.

Его отца Павла Александровича арестовали в начале июня 37-го. Наркомом внутренних дел тогда был Николай Ежов, усердно чистивший страну от врагов советской власти и верящий в правильность своего дела.

В то время Павел Александрович, работая на автосборочном заводе в Москве, снимал над выходом из проходной портрет Сталина, чтобы обрамить в новую раму с резным орнаментом в виде зигзагов. Он увлекался резьбой по дереву, и потому заранее к 20-летию Красного Октября смастерил узор. Но вождь народов выскользнул из рук. Очевидцы приняли произошедшее за политическую диверсию и, негативно приукрасив ситуацию, доложили начальству. По воле Бога жена Анна Григорьевна избежала ареста. Она осталась одна с новорождённым сыном в московской коммуналке. Соседи, особенно те, кто обзавёлся большим семейством, боялись с ней заговорить и косили неприятные взгляды в общей кухне. Они шептали за её спиной мерзости, держа в мыслях заполучить себе несколько лишних квадратных метров. Комнату Меншиковых обыскали органы НКВД. На следующий день её опечатали. Женщину с ребёнком приютила свекровь.

Анна четыре дня разыскивала мужа по московским тюрьмам. В длинной очереди из родственников арестованных, она познакомилась с бабулей, у которой чекисты забрали сына, а потом внука. Всё повидавшая старая женщина посоветовала Анне бежать из столицы, чтобы спастись от возможного ареста. Недолго думая, Анна Григорьевна с грудным ребёнком уехала из Москвы. Свекровь с больными ногами время от времени продолжала искать сына.