Витязь

– Да, конечно, простите, Елизавета Андреевна, – пробормотал Корнилов, забывшись. – Не буду вам мешать. Поспите немного, если сможете…

Когда она проснулась, Корнилова в палатке не было. Уже смеркалось. Лиза, вновь ощущая тупую боль в плече, спустила ноги с кровати. Превозмогая слабость, она надела платье, обувь и, медленно вышла наружу. Она направилась в лес одна, чтобы облегчиться и не встретила по пути никого. Вернувшись в палатку, девушка тяжело опустилась на кровать. Как только она начала стягивать обувь, вошел Корнилов с каменным бледным лицом.

– Саша умер, – тихо произнес Павел, не смотря на Лизу, – только что, похоронили его с остальными в братской могиле.

– Боже мой, как все это ужасно, Павел Александрович, – пролепетала девушка и на ее глаза навернулись слезы. Корнилов снял ментик и устало опустился на свою койку, в отчаянии сжав руками голову. – Если бы не он… то … убили бы меня…

– Он умер, как мужчина. Жаль его, – искренне заметил Павел, стиснув виски руками. – Денщик он хороший был, да и парень славный. Правда, своенравный был, но все же я любил его.

– Как же, отныне, вы без него справляться будете? – спросила тихо Лиза, не спуская внимательного взора с Корнилова.

– Ну, я вполне могу и сам, – сказал он просто, пожав плечами. – Времени только много уходит на все. То постирать, то коня накормить, да оседлать, – он поднял на нее печальные глаза, добавив. – Оттого и вожу с собой денщика по военным походам. Теперь, не ранее, чем недели через две из деревни другого пришлют. Сашка бойкий, да расторопный был. Последний раз я накричал на него, несправедливо…

– Отчего же так? – спросила Лиза. Она увидела, что взгляд Павла, мгновенно, изменился и стал мрачным.

– Сам не знаю, как вышло, – глухо произнес он, не спуская с ее прелестного взволнованного личика напряженного взора и думая о том, что налетел в прошлый раз на Сашку из-за нее. Только в этот момент, Корнилов осознал, что тогда разозлился на юношу, приревновав Лизу к нему. Это осознанное открытие, до глубины души поразило Павла. Он несколько минут молчал, понимая, что, если он ревновал Лизу к Сашке, значит, он был влюблен в нее? Ну да, так и есть, подумал Павел, опешив от этой мысли. И сегодня, он страшно испугался за ее жизнь. Его сердце, болезненно сжималось только от одной мысли о ее смерти, пока он не увидел, что она жива.

Корнилов не понимал, как он мог увлечься этой смазливой девицей, которая явно не заслуживала его внимания. Она делала совершенные глупости, например, отправилась за братом на войну. К тому же, она была слишком, даже вызывающе красива. А Павел не считал себя глупцом, чтобы влюбиться в такую, как она, у которой, наверняка, в столице имелась куча поклонников. Нет, он совершенно не хотел влюбляться в Лизу. С самого первого дня встречи с девушкой, Корнилов своей железной волей сдерживал свои желания и взгляды, зная, что ему не следует, даже смотреть в ее сторону. Но, сейчас, несмотря на все усилия, он все же попал под чары юной соблазнительницы и уже вел себя странно, Павел помрачнел. Он понял, что должен, немедленно, вырвать из сердца и из головы все эти пустые и романтические бредни, пока не стало слишком поздно. Он солдат и, только война привлекает его. Он желает продвигаться по службе, совершать героические поступки во славу Отечества, а не быть дамским угодником. Да и, сейчас, идет война с французом, он может быть убит в любую минуту. Какая любовь, какие женщины, смешно право.

– Здесь, вам нельзя оставаться, Елизавета Андреевна, – очнувшись от своих мыслей, заметил Павел, не спуская с нее поглощающего взора серо-зеленых глаз. – Но и перевозить вас опасно. Может рана открыться. Надобно, хотя бы повременить немного, чтобы рана затянулась. Вам делали сегодня перевязку?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Утром Аристарх Иванович был очень занят, а потом… – она замолчала и судорожно сглотнула. – Бедный Саша…

– Я, тотчас же, схожу за доктором, – предложил тихо Павел, наконец, найдя повод, чтобы покинуть Лизу и, тем самым, пресечь свои нескромные, сладострастные мысли относительно девушки, сидящей напротив него.

Вернулся Корнилов, спустя полчаса в гораздо более умиротворенном настроении. Он принес большую сумку и два котелка горячего супа.

– Давайте поедим, – сказал он важно, ставя котелки на лавку. – Я взял первым, специально для вас, чтобы суп был горячим. До сих пор, солдаты хоронят убитых. Зрелище из неприятных, скажу я вам.

Лиза встала и, сунув ноги в ботиночки, медленно направилась к умывальнику, чтобы вымыть руки. Чуть обернув к нему лицо, она спросила:

– А Аристарх Иванович?

– Он не может прийти, оперирует ныне. Очень много раненых, – объяснил Павел, подняв валяющийся походный стол и ставя его на землю. Затем поставил котелки на стол и, вытащив из сумки две ложки, положил их в котелки. – Просил сестер перевязать вас, но все пятеро тоже заняты. Двух сестер-то убили. Так что, придется мне самому вас перевязать, что ж делать, – пожал он плечами.

Последняя фраза молодого человека огорошила Лизу и она, уже закончив мыть руки, повернулась к Павлу и пораженно посмотрела на него.

– Вы будете меня перевязывать? – ошеломленная этими словами, выдохнула она.

– Да. Что в этом такого? – спросил он.

Увидев ее неподдельный испуг и то, как она покраснела, Павел глухо спросил:

– Вам неловко от этого?

– Да, – пролепетала Лиза, опуская смущено взор, и подходя к своей койке. Она села на нее, чуть поморщившись от боли.

– Не нужно из этого делать трагедию, – начал увещевательно Павел, расстегивая жесткий глухой ворот доломана, и снимая портупею. Он, то и дело, косился взором в сторону девушки, следя за мимикой ее лица. – Я сам не раз был ранен и мне тоже оказывали помощь. В этом нет ничего постыдного. К тому же, если долго не менять повязку рана может загноиться, вы же понимаете?

Лиза все это прекрасно понимала. Но, почему-то, как раз, от помощи Павла ей становилось не по себе. Она подумала, что еще ни разу не чувствовала себя в таком унизительном положении. Лиза поняла, что не сможет спокойно относиться к этой ситуации.

Он поставил перед ней котелок с супом и, как-то странно улыбнувшись, приказал:

– Кушайте, Елизавета Андреевна, у меня мало времени. Через час я должен вновь ехать в разведку со своими людьми.

Лиза взяла ложку и попыталась есть, но еда застревала у нее в горле из-за мысли о предстоящей ей процедуре; Только одно то, что Корнилов увидит ее полуобнаженную, вызывало у нее неимоверный стыд.

Павел быстро съел свой суп, и, увидев, что девушка еще не закончила, решил пока привести себя в порядок. Взор Лизы проследил, как Корнилов, перемещаясь по палатке, начал разыскивать свою запасную одежду и оружие. Лизе нравилось смотреть на него. Тайком она рассматривала его ладную широкоплечую фигуру, с длинными сильными ногами. Проворно одевшись в чистый доломан и повязав кушак он, наконец, повернулся к ней. Лиза уже поставила свой пустой котелок на стол.

– Вы готовы, Елизавета Андреевна? – спросил Павел и направился к сумке с корпией, бинтами и мазью. Он взял все необходимое и приблизился к девушке. Метнув на него испуганный взор, Лиза ощутила, как ее сердечко взволнованно забилось. Он подбадривающе улыбнулся девушке и по-свойски уселся на койку рядом с нею, положив перевязочный материал на свои колени. – Я понимаю ваши опасения, – начал Павел, расправляя бинты. – Но у меня, знаете ли, есть в этом деле опыт, – он вновь улыбнулся ей, пытаясь успокоить ее.

Но, под его взором Лиза опять начала краснеть. Строгое воспитание не позволяло ей воспринимать ситуацию, в которой она оказалась вполне нормальной. И в данный миг, наедине с мужчиной, который не был ее мужем и, сию минуту, собирался перевязывать ее, она испытывала чувства крайней неловкости и неимоверного стыда. А то, что этим мужчиной был Павел, увеличивало этот стыд в разы.

– Вы смотрите на меня так, словно я собираюсь вас съесть, – тихо сказал Корнилов, внимательно глядя в ее зеленые яркие глаза. – Мне нужно, чтобы вы спустили платье, иначе я не смогу перебинтовать вас. Давайте я помогу.