Страница 4 из 26
– Скажи мне, мой повелитель. – Тайгер давно знал ответ.
– Это единственный в Светлом Арде гвоздь с Дерева Казни. – Престер Джон поднес рукоять к губам, а потом прижал холодный металл к щеке. – Это гвоздь из ладони Усириса Эйдона, нашего Спасителя… Из Его руки… – Глаза короля, в которых на миг отразился отблеск упавшего сверху луча, превратились в огненные зеркала. – И, конечно, здесь есть и другая реликвия, – добавил он после недолгой паузы. – Костяшка пальца мученика, святого Эльстана, убитого драконом, она здесь, в рукояти…
Снова наступило молчание, а когда Тайгер посмотрел на своего господина, тот плакал.
– Тьфу, тьфу на него! – простонал Джон. – Разве я достоин чести Меча Господня? С таким количеством грехов, с такой тяжестью на душе – рука, что однажды сразила Красного дракона, теперь едва способна поднять чашку с молоком. О, я умираю, мой милый Тайгер, умираю!
Тайгер наклонился вперед, снял костлявую руку короля с рукояти меча и поцеловал ее – но старик продолжал рыдать.
– О, пожалуйста, мой повелитель, – взмолился шут. – Не плачь больше! Все люди должны умереть – ты, я, все. Если мы не погибаем из-за глупости молодости или невезения, наша судьба жить, подобно деревьям; мы становимся старше и старше, пока не начинаем слабеть и падать. Таков порядок вещей. Разве мы можем противиться воле Господа?
– Но я построил это королевство! – Джон Пресбитер был охвачен яростью, вырвал дрожавшую руку из ладоней шута и резко ударил по подлокотнику трона. – И это должно облегчить мои грехи, стереть их с души, даже самые тяжкие. У доброго Господа наверняка все записано в Книге Судеб! Я вытащил людей из грязи, изгнал проклятых подлых ситхи с наших земель, дал крестьянам закон и справедливость… совершенное мной добро должно перевесить неправедные дела. – Голос Джона стал тише, словно мысли обратились к чему-то другому.
– О мой старый друг, – с горечью продолжал король через некоторое время, – теперь я даже не могу пройти по рынку на Главном ряду! Я должен лежать в постели или, шаркая, бродить по холодному замку, опираясь на молодых людей. Мое… мое королевство полно пороков, а слуги шепчутся и на цыпочках проходят мимо моих покоев! Все погрязли в грехах!
Слова короля эхом отразились от каменных стен зала и постепенно стихли среди круживших в воздухе и оседавших на пол пылинок. Тайгер снова взял руку Джона и сжимал ее до тех пор, пока король не овладел собой.
– Ладно, – сказал Престер Джон, когда прошло некоторое время, – во всяком случае, мой Элиас будет править более жестко, чем я. Ты только посмотри на это разложение, – он обвел рукой тронный зал, – сегодня я решил вернуть его из Мермунда, чтобы он подготовился надеть мою корону. – Король вздохнул. – Пожалуй, мне пора прекратить лить слезы и быть благодарным за то, что у меня есть сильный сын, способный удержать королевство после моей смерти.
– Два сильных сына, мой повелитель, – возразил шут.
– Вот уж нет. – Лицо короля исказила гримаса. – Можно многое сказать о Джошуа, но слово «сильный» к нему не подходит.
– Ты слишком строг к нему, мой повелитель, – возразил Тайгер.
– Чепуха. Ты полагаешь, что можешь меня учить, шут? Ты знаешь сына лучше, чем его отец? – Рука Джона снова задрожала, и на мгновение показалось, что он попытается подняться на ноги.
Затем король расслабился.
– Джошуа – циник, – снова заговорил король уже заметно спокойнее. – Циник и меланхолик, который холодно относится ко всем, кто стоит ниже него – но ведь все стоят ниже королевского сына, и каждый из них потенциальный убийца. Нет, Тайгер, он странный, мой младший, – в особенности после того… как потерял руку. О милосердный Эйдон, возможно, тут есть и моя вина.
– Что ты хочешь сказать, мой повелитель?
– Мне следовало взять другую жену после смерти Эбеки. В замке стало холодно без королевы… Быть может, именно по этой причине мальчик вырос таким странным. Однако Элиас совсем другой.
– В природе принца Элиаса есть грубая прямота, – пробормотал Тайгер, но если король его и слышал, то виду не подал.
– Я благодарю благодетельного Бога за то, что Элиас оказался первенцем. У него отважный характер воина – и я боюсь, что, будь первенцем Джошуа, ему пришлось бы опасаться брата. – Король Джон с холодным удовлетворением покачал головой, потом неожиданно схватил шута за ухо и дернул его так, словно старик был ребенком пяти или шести лет.
– Обещаешь мне одну вещь, Тайгер?…
– Какую, мой повелитель?
– Когда я умру – а это, несомненно, произойдет очень скоро, не думаю, что сумею пережить зиму, – ты должен привести Элиаса сюда… как ты думаешь, коронация будет проходить здесь? Не важно, тебе в любом случае нужно будет подождать окончания церемонии. Приведи его и отдай Сияющий Коготь. Да, возьми его прямо сейчас и спрячь. Я боюсь, что могу умереть, пока он не вернулся из Мермунда, а я хочу, чтобы он получил меч вместе с моим благословением. Ты меня понял, Тайгер?
Дрожащими руками Престер Джон убрал меч в изукрашенные ножны и с трудом отстегнул перевязь. Она за что-то зацепилась, и Тайгер опустился на колени, чтобы развязать узел старыми, но еще сильными пальцами.
– И что должно быть в благословении, мой повелитель? – спросил он, продолжая развязывать узел и прикусив язык от старания.
– Скажи то, что я говорил тебе. Скажи, что этот меч должен стать продолжением его руки и средоточием сердца – как мы являемся инструментом в Сердце и Руке Бога Отца… и еще, что никакая награда, пусть и самая благородная, не стоит… не стоит… – Джон колебался, поднес дрожавшие пальцы к глазам. – Нет, забудь. Скажи лишь то, что я говорил о мече. Только это.
– Я так и сделаю, мой король, – пообещал Тайгер. Он продолжал хмуриться, хотя сумел развязать узел. – Я с радостью выполню твое желание.
– Хорошо. – Престер Джон снова откинулся на спинку трона из костей дракона и закрыл серые глаза. – Спой еще для меня, Тайгер.
И шут запел. А над ними, казалось, старые знамена стали слегка раскачиваться, словно по толпе наблюдателей, меж древних цапель, медведей с потускневшими глазами и других странных существ, пробежал шепот.
Глава 2
История о двух лягушках
Праздный ум – находка для дьявола.
Саймон грустно размышлял над одним из самых любимых выражений Рейчел, глядя на груду доспехов для лошадей, лежавших на полу Прогулочного коридора для священников. Он только что радостно прыгал по длинному выложенному плиткой проходу, ведущему вдоль всей длины часовни к покоям Моргенеса. Да, конечно, он немного размахивал метлой, представляя, что это флаг Дерева и Селезня эркингардов Престера Джона, а он ведет их в сражение. Быть может, ему следовало обращать больше внимания на то, что его окружало – но какой идиот станет развешивать набор лошадиных доспехов в Коридоре, отведенном для священников? Стоит ли говорить, что они упали с жутким грохотом, и теперь Саймон ждал скорого появления тощего и мстительного отца Дреосана.
Саймон принялся поспешно собирать потускневшие пластины доспехов, часть из которых вывалилась из кожаных ремешков, связывавших их вместе, и вспомнил еще одно высказывание Рейчел: «Дьявол находит работу для пустых рук». Конечно, это звучало глупо, и он разозлился. Дело вовсе не в его пустых руках и праздном уме, не они привели его к неприятностям. Нет, причина состояла в делании и думанье, из-за которых он постоянно спотыкался. Если бы только они оставили его в покое!
Отец Дреосан таки не появился к тому времени, когда Саймону удалось сложить доспехи так, чтобы они представляли собой не слишком надежную груду, и поспешно засунуть ее под край свисавшей со стола скатерти. При этом он едва не перевернул стоявшую на нем золотую раку, но наконец – избежав новых неудач – поврежденные доспехи исчезли из вида, теперь только более светлое пятно на стене могло подсказать, что они вообще существовали. Саймон поднял метлу и попытался выровнять цвет покрытой сажей стены, а потом поспешно зашагал дальше по направлению к ведущей наверх лестнице.