Крик

- А ты значит уверен в себе? – огрызнулся я.

- Я могу быть уверенным в чём угодно, она мой соратник, мой друг, но не моя женщина и ребёнок у неё не от меня.

- То есть это всё, что тебя останавливает? – внутри уже клокотала не злость, а бешенство, только то что, если я уберу руку девушка может проснутся не давало мне схватить его за грудки поговорить с ним по-мужски. Не так как тогда в камере, а на равных.

- Если б меня это останавливало, я не был бы рядом. Я ей ничего не дам кроме дружбы. Я давно похоронил все чувства, которые у меня могут быть к женщине. С ними ты очень уязвим, с ними ты не просто знаешь, что такое страх, он всегда и неотступно с тобой, - Ли говорил тихо, даже немного зло, но от того что он говорил, окатывало ушатом холодно, - я слаб. Я так не могу.

- А за друзей ты не боишься?

- Боюсь. Но это другой страх, с ним легче живётся, - мужчина открыл дверь и уже выйдя обернулся, - у меня есть только один друг – она. И тех, кто её будет расстраивать буду рвать почище чем тузик грелку. Запомни это и никогда не забывай, - он тихо прикрыл дверь и ушел.

Я посмотрел на спящую девушку. Кто же ты для меня? Я отлично понимал Ли, я знал о чём он говорит, но я тоже не готов дать больше чем дружба. Не из страха, просто не мог. А мог ли когда-то? На что я готов ради неё? Я вспомнил как её избивали в центре. Я был готов пожертвовать многим ради незнакомой девушки и пожертвовал если б не Хоуп.

Ушел я только когда Ася проснулась, мы больше ни сказали друг другу не слова, она лишь улыбнулась, открыв глаза и увидев меня, я улыбнулся в ответ и ушел. Итак, я откровенно прогулял полдня, бросив своих учеников на Никича. Надо было сходить к нему извинится. Мужчина похлопал меня по плечу и хмыкнул:

- Дело молодое, - я не стал ему ничего объяснять, да и к чему.

Вечером я совершил ещё один непонятный мне поступок, после ужина нашел Мелису и забрал у неё Хоп. Девочка радовалась, щебеча «Папа» эти слова бальзамом ложились на моё сердце.

30.09.16

Но мне хотелось поделится этим с ещё одним человеком. В коридорах больницы уже приглушили свет, на посту сидела другая медсестра, она окинула меня недовольным взглядом:

- посетителей не пропускаем.

- Нам надо к Асе, - я попробовал тот же приём что и днём, но в отличие от утренней девушки эта медсестра была старше и, наверное, перевидала на своём веку тех кому «надо» больше, а посему была уже нема к таким просьбам, но я тоже не лыком шит, устроился на стуле напротив её стола и принялся играть с дочерью.

- Я требую, чтобы вы покинули больницу, - уперла женщина руки в боки.

- А я требую, а хотя что это я? - махнул рукой, встал и пошел к палате.

Женщина попыталась меня остановить, схватив за рукав. Вы когда-нибудь пробовали остановить что-то весом больше чем вы? Вот и не пробуйте. Я не обращая внимания на тормозящий меня элемент, шел вперёд, просто перехватил Хоуп другой рукой. Такой живописной группой мы и ввалились в палату: я сияющий как начищенный пятак, малышка, которую веселило это развлечение и негромко негодующая медсестра. В палате был тот самый доктор, что брал у меня анализы и следил за моим выздоровлением. Он что тут, один?

- Я говорила, что нельзя… - начала с вызовом жаловаться на меня женщина.

Я же игнорируя всё творящееся вокруг придвинул к кровати стул и сел на него пристраивая малышку на коленях:

- Мы пришли проведать маму, - сообщил я робко улыбающейся Асе.

- Маму, маму, - весело затараторила девочка, заставляя Асю расплыться в счастливой улыбке.

- Вот посмотри, как она тебе радуется, - проникновенно завёл я, - а могла бы лишить и её и себя этой радости, потому что лезешь куда не надо.

- Не льсти себе, - не отрывая взгляда от дочери ответила девушка.

- Я вообще о себе не думаю, я констатирую факт. Я могу допустить деструктивное действие, когда ты одна, но как можно не думать о ней? Ты мать ли где? – я отчитывал её мягким и ласковым тоном, во-первых чтобы не пугать девочку, во-вторых, наверное, ссора это была не лучшая идея, но я хотел убедить её не заставлять так волноваться себя. Да-да я эгоист, но эта неделя безызвестности вымотала меня почище любой физической нагрузки.

- Ты прав, - немного отвлеченно согласилась Ася. Сейчас её голова была занята тем как бы ей изловчиться пощекотать малышку, девочка сидела слишком далеко, чтобы капельница позволила это сделать. Я усадил Хоуп на кровать, придерживая за бока и девушке наконец удалось осуществить задуманное, по комнате, звоном колокольчика, разнесся смех малютки.

- Ты обещаешь не лезть постоянно в пекло?

Она встретилась со мной взглядом:

- Обещаю.

Пока Ася лежала в больнице я утром и вечером приходил её навещать: утром перед занятиями, а вечером с Хоуп. Мы почти не разговаривали. Точнее я как акын, пел то что вижу, рассказывал о забавных случаях на тренировках, о том, что происходит в городе, хотя самому для этого по вечерам, перед сном, приходилось расспрашивать Мелису, та улыбаясь рассказывала последние сплетни. Ася обычно молчала и смотрела на меня, словно не могла насмотреться, словно боялась не успеть запомнить какую-то черточку во мне. Я тоже украдкой поглядывал на неё. А как-то я «неудачно» заскочил в палату, когда ей меняли повязку. Все последующие ночи мне снились сны весьма фривольного содержания. М-да воздержание это не лучшая добродетель, о крайней мере для того кто её блюдет.

После выписки Аси мало что поменялось, разве что место встреч. Теперь я навещал её утром, а она нас вечером, а потом я неизменно провожал до её дома. Что это давало нам? Не знаю, что-то, наверное, давало, мы привыкали друг к другу. Да и с затворничеством я завязал, частенько прогуливался днём, знакомился с тренерами других групп, общался с ними, общался с солдатами, круг моих знакомых ширился в геометрической прогрессией. Я частенько мог наблюдать издалека Асю, до чего разительно она вела себя со мной и Хоуп и другими. С нами она была спокойной, говорила тихо и ласково, даже движения были плавными, со своими подчинёнными она общалась совершенно по-другому: рубленые фразы, произнесённые приказным тоном, резкие движения и жесты. Это словно было два разных человека, даже лицо её казалось жестче и старше. По началу я думал, что она так упорно играет, но даже когда я её заставал врасплох со мной или с Хоуп она менялась, становясь просто сладкой, сдобной булочкой. Озвучил свои мысли Мелисе, та успокоила меня, что просто Ася слишком боится нас потерять и всё это происходит на уровне её подсознания, она даже в наше отсутствии говоря о нас кардинально меняется.