Страница 146 из 155
— А что насчет ребенка говорят?
— Измерили, прослушали, пальпировали, взяли анализы, все в норме. Алекс, может, я не буду делать УЗИ, раз все хорошо?
— Не делай, — отозвался Алекс. Он запустил руку в гриву ее волос, потрепал легонечко, пытаясь распрямить локон.
Эна прижалась к нему и блаженствовала. Поймала наконец-то! Они в последнее время так мало видятся!
— Все, — выключил Алекс телевизор. — Мне пора бежать. Не скучай.
— Ты не слишком много учеников набрал? — недовольно спросила Эна.
— Денег слишком много не бывает, — рассмеялся Алекс. — Пригодятся.
И исчез.
Эна повздыхала, «подышала», и настроение постепенно улучшилось, даже появилось желание чем-то подкрепиться. Она сделала овощной салатик и, мысленно взвесив все за и против, достала копченое мясо. Слишком уж она зациклилась на полезностях, можно иногда себя побаловать и вкусностями.
Алекс вернулся часа через три.
— Эна! Что у нас на ужин? — он предпочитал есть не перед тренировками, а после.
Эна встала с кровати и, появившись на кухне, ткнула пальцем в накрытую тарелку прямо перед его носом.
— О! Я не заметил. Вкусно!
Она ждала его в кровати, хотела поболтать, но он уснул, как только его голова коснулась подушки.
«Гм, еда. Еда и беспомощный Алекс», — подумала Эна, озабоченно глядя на спящего мужа. Ей пришла в голову блестящая мысль: «Завтра поэкспериментирую, что бы заморозить на будущее из еды!».
***
Как хорошо, что существуют праздники! Праздники — это роскошь бытия. Можно валяться в кровати до обеда, никуда не спешить. Он загнал себя в жесткое расписание, и даже выходные заняты под завязку. Но он все делает правильно, ведь им нужна почва под ногами, материальная...
Эна перебила мысли Алекса.
— Я все-таки боюсь. Осталось всего три с половиной месяца. Чем ближе — тем страшнее, — пожаловалась она ему.
— Сходи в церковь, там утешат, — отмахнулся Алекс.
— Ходила. Легче не стало. Ничего с собой поделать не могу.
Алекс поцеловал ее в лоб.
— Но это же естественный процесс, а не болезнь. Процесс, повторившийся миллиарды раз. Природа точно обо всем позаботилась. Особенно для кошек диких. А те, у кого лохматость повышенная, вообще могут ничего не бояться, — он зарылся лицом в ее кудри.
— Прочитала, что за несколько дней до родов вырабатывается особый гормон, и страх исчезает... А вдруг у меня не выработается? Я не нашла информации, образуется ли он, например, при преждевременных родах... Ну что же я такая трусиха?
— Я никому не скажу, — озорно прошептал Алекс на ухо.
***
— Ребенок у меня до сих пор лежит поперек! — рассказывала Эна Викки. — Сейчас вот голова справа, а пятки слева.
Эна потрогала предполагаемые пятки.
— Я уже не помню… А что, ему пора перевернуться? — наморщила Викки лоб, пытаясь вспомнить, когда же малыш принял нужную позицию.
— Еще есть время. Но вдруг не перевернется? И что тогда делать? — испуганно спросила Эна и вдруг разулыбалась: — Знаешь, как забавно? Когда ребенок там, внутри, бьет пяткой, можно эту пятку поймать и подержать, так сильно выпирает из живота. У тебя тоже так было?
Викки рассмеялась:
— Нет. Я не ловила. Зато посмотри, Эна, какие у нас теперь славные пяточки! Теперь можно и поймать, — она пощекотала Александру пятки.
***
— Алекс! Я от доктора. Ребенок перевернулся вниз ногами! — влетела Эна в двери квартиры.
— А как надо? — не понял Алекс.
— Головкой! А он ножками! Что же будет?
— Без паники. Еще уйма времени. Пусть немного постоит. Думаешь, вниз головой болтаться удобно? — он взял ракетки и спортивную сумку.
— Тебе все шуточки, — Эна прислонилась спиной к дверному косяку. — Это же… Совсем по-другому роды пойдут! Я не готова. Я так не хочу!
«Я не паникую. Кто сказал, что я паникую? Нет паники совсем», — напевала про себя Эна, листая в читальном зале статьи о неправильном предлежании плода. Кто-то из коллег подошел к ней, она инстинктивно положила научный журнал поверх распечатанных листочков. Как школьница, которую застали врасплох на уроке за чтением романа. Улыбнулась, сунула ксерокопии в рюкзачок, чтобы не было соблазна перед носом, и углубилась в описание новой методики.
***
— Выключи свет, — попросил сонно Алекс. — Я уснуть не могу. У меня завтра экзамен.
— Ты что, не готов? — Эна закрыла книжку и потянула было руку к ночнику.
— Готов, — зевнул Алекс, — но если просплю, то об этом никто не узнает.
— Ах! — Эна откинула одеяло и задрала ночную рубашку.
Живот ходил ходуном. Эна с интересом наблюдала, догадываясь, что происходит. Алекс с ужасом смотрел, как живот меняет форму: то тут, то там из него выпирает большой бугор и исчезает.
— Ч-что это? — запинаясь, спросил слегка побледневший Алекс.
— Кажется, ребенок переворачивается, — прошептала Эна, дотрагиваясь до нового «бугра». — Хочешь потрогать?
— Н-нет. Не буду мешать.
Эна мельком взглянула на него: «Ты что, испугался?» И вернулась к созерцанию перемещений, постаралась расслабиться. «Устраивайся там поудобнее! А удобнее — вниз головой!»
Живот успокоился.
— Пожалуй, схожу-ка я завтра к врачу, проверю, правильно ли перевернулся ребенок. Я сама так толком и не научилась прощупывать, где головка. Вдруг сделаю ребенку больно, — улыбнулась Эна.
Алексу стало дурно от столь наглядной физиологии. Он нашел в себе силы кивком одобрить решение посетить доктора.
Эна посетовала, что жизнь у нее настала сложная, спать удается только на спине. «Того, кто внутри сидит» положение на боку не устраивает. Пинается. Протестует. А уж о том, что люди спят и на животе, она давным-давно забыла. Излив душу, Эна задремала.
А у бедного Алекса пропал весь сон. Ребенок вдруг оказался надвигающейся, неотвратимой реальностью. Раньше он думал о детях абстрактно. Ну да, ну ребенок, у всех есть, у всех должен быть хотя бы один. Вот у них пока быть не может. И он свыкся с этой мыслью. Но Эна страдала, особенно когда Миласкисы затеялись рожать наследника. Потому он обрадовался новости — Эна перестанет переживать. Он помнил появление в семье младшего брата. Сначала для него это была забавная игрушка. А потом? Потом игрушка обрела характер, желания. Словом, ребенок — это всегда куча хлопот и материальные затраты, которые только увеличиваются. Но это нормально, это жизнь, это семья. Он готов. Теоретически вроде бы готов. Только ребенок вдруг обрел плоть, он уже есть, уже практически здесь и уже с характером... А что если он не будет его слушаться, когда вырастет? Как Крис, брат, который замечает только себя одного и свои потребности. Повзрослел совсем недавно, хотя давно не дитя.