Страница 25 из 110
Близился рассвет.
Я уронила голову на руки.
Хотелось взвывать, как раненная волчица.
Да я и чувствовала себя раненым зверем, которого с гиканьем гнали со всех сторон.
Чем быстрее бежишь, тем больше преследователей, тем больше разгорячены погоней охотники.
Все мои планы разбиты вдребезги.
Ни армии. Ни сторонников. Ничего!
Кроме детей, которых я, неизвестно как, но должна защитить.
Бросить всё? Сбежать из страны?
Так ведь не дадут!
Первоначально вроде запасного плана было намерение искать убежище у Чеаррэ, но после жёсткой отповеди Касиэля я уже не была так уверена в их поддержке.
Как говорил Сиобрян, рассчитывать можно только на самого себя.
На самом верху и в самом низу нет ни друзей, ни сторонников – ты наедине либо со звездами, либо с Тьмой.
Я должна либо победить. Либо пасть. Другого не дано.
Но как победить?
Как?!
***
Никак не ожидала, что после хмурой, наполненной дурными событиями ночи, утро выдастся ясным, как улыбка младенца.
Солнце сверкало с неба, заливая всё вокруг жизнерадостным золотым сиянием, делая выражение «белый свет» видимой очевидностью.
От одного вида солнышко настроение норовило подняться, но тяжесть, злой тенью угнездившаяся в сердце, быстро возвращала с небес на землю.
Мой муж, возможно, мёртв.
Моя дочь, возможно, в руках врагов.
Моя страна в шаге от пропасти. А те, кто её туда толкают всеми правдами и неправдами, угрозу видят во мне.
Во всём королевстве вряд ли найдётся тысяча людей, относящаяся без ненависти «к рыжей суке и её ублюдкам».
Двуликие, Сиобрян! Как мог ты позволить им повалить тебя, когда ты так нам нужен!
Ты был единственным человеком под Тремя Лунами, которому я могла верить. И вот Тёмные Боги забрали и тебя.
Моя защита, мой верный друг, отец моих детей, да будут твои последние часы спокойными.
Но я знала, что, если Дик*Кар*Стал сейчас в сознании, он пылает на том же адском костре Бездны, что и я. Его дети, его страна – всё под угрозой. А я на другом конце света. Ни поддержать, ни позаботиться, ни получить последнего напутствия.
Нет нам покоя. Ни в болезни, ни в здравии.
Мы окружены врагами со всех сторон. Каждый из них, как злой пёс, только и ждёт неверного шага, чтобы вцепиться в глотку.
«Война», – это слово огненными буквами витало повсюду.
Я должна была вернуться в столицу. Это не подлежало сомнению.
Но как только я уберу когтистую лапу с глотки северных лордов, они могут (и наверняка так и сделают), нанести удар со спины.
Разум говорил, что решение, принятое вчера, правильное – Риан должен остаться здесь. Для него самого так безопаснее. Но сердце истерично возмущалось, упрекая меня в безумии, словно говоря: «Ты плохая мать. Однажды ты уже оставила своего сына, своего первенца, прикрываясь словами о том, что обеспечиваешь ему безопасность.
Ты-то осталась в здравии и богатстве. А где твой ребёнок?
Где Лейриан?».
А дальше пламя поднималось верховым пожаром и жгло, жгло, жгло!
Эта боль никогда не уходила. Не унималась. Не отпускала.
Жизнь маленького ребёнка в этом жестоком безумном мире могла быть ужасна (мне ли не знать?).
Я столько раз гадала, столько раз молила Двуликих и даже Тёмных Богов: «Верните! Укажите след!».
Но и Небо, и Бездна оставались глухими к мольбам.
В грядущую зима Лейриану должно будет исполниться шестнадцать.
Он старше меня, той, которая впервые познала силу и горечь своего дара. Той, что встретилась с Миароном.
И всего на три года моложе меня, той, что стала его матерью.
Взрослый мужчина. Ему уже не нужна ни моя защита, ни моя любовь.
А может быть, его маленькие косточки давно сгнили под каким-нибудь кустом, омытые холодными дождями?
И его не спасли ни моя любовь, ни моя Сила, ни данная Темными Богами власть.
Знал ли ты холод? Знал ли ты голод? Боль и отчаяние, сын мой? Проклинал ли мать, бросившую тебя?
Я никогда себе не прощала той ошибки. Никогда.
Если бы только боги спросили, я бы отдала им и силу, и половину моей почти бессмертной жизни, лишь бы наверняка знать жив ли ты, мой первенец? Или умер?
Боги не спрашивали.
Боги безмолвствовали.
Даже обряд, проведённым Сиобряном, не смог пролить свет.
Слишком юным был Лейриан, чтобы духи могли проследить его путь. Но те, кто откликнулся, убеждали, что, всё-таки жив.
Это иногда приводило в отчаяние, потому что горячая надежда отыскать никогда не сбывалась. Рано или поздно возникал очередной тупик.
Всё в жизни повторяется.
Я вновь оказалась в ситуации, когда разум уверенно заявлял о том, что для блага жизни и государства я должна оставить сына. Я уже объявила об этом лордам прошлой ночью.
А утром поняла – плевать на разум! Не отпущу от себя ни на шаг! Да, это слабость. Да, это глупость. Бабья блажь, как снисходительно говорили мужики.
Я не потеряю Риана как потеряла Лейриана и точка.
– Матушка, вы хотели меня видеть?
С сыновней почтительностью мой мальчик поцеловал мне руку.
А я с отеческой нежностью поцеловала его в лоб.
– Удалось выспаться, сынок?
Не привыкший к откровенной нежности, сын удивлённо глянула на меня:
– Я здоров и готов принять ключи от крепости. А вы, матушка? У вас такой вид, словно вы не ложились вовсе?
– Ложилась.
И не солгала.
Другое дело, что сон до меня таки не снизошёл, но тут уж не моя вина.
– Риан, я много думала о принятом вчера решении и поняла, что нам будет лучше не разделяться.