Страница 104 из 110
А ты, моя огненная ведьмочка, ходячая головная боль.
С первых же дней, как свалилась мне на руки, в прямом смысле слова, до сегодняшнего дня, ты не приносила ничего, кроме боли.
Удивлена? Да-да! Так и было.
Ты всегда рассматривала историю с одной стороны, где я измывался над тобой, принуждая убивать, потом сам убил Дэйрека.
Заставил твоего драгоценного Эллоиссентра изменить тебе со мной.
А закончил ещё хуже, чем начал: похитил тебя у мужа, шантажируя сыном, принудил переспать со мной и бросил. Да ещё прихватив в качестве трофея твоего первенца.
И ведь не поспоришь. Факты вещь упрямая.
– Я никогда не винила тебя в том, что ты заботился об Лейриане.
– А ты уверена, что я хорошо о нём заботился? – с сарказмом протянул Миарон, зло блеснув глазами. – Тебе ни разу не приходило в голову, что я воспитывал его приблизительно в той же манере, в какой обращался с другими моими воспитанника? Что наши отношения могли быть не столь уж отеческими? Не представляла его себе в той же позе, в какой когда-то видела в моих объятиях его отца?
– Замолчи!
– Хочешь сказать, что ни разу не задавалась этим вопросом? Интересно, сколько раз ты прокручивала его у себя в голове?
Подобравшись, как кошка перед прыжком, я безотрывно глядела в его невозмутимое, как у древнего идола, лицо.
Недоброе, тёмное, насмешливое.
– Зачем? – выдохнула я.
– Что – зачем? – вопросительно изогнул он бровь.
– Зачем ты заговорил об этом? Чего ты добиваешься? Почему ты ведёшь себя так всякий раз, как только я начинаю думать, что у нас могло бы что-то получиться?
– Потому что у нас ничего не получится, пока мысли, подобные тем, что я озвучил, бродят у тебя в голове. Ты ведь думала об этом?
Какое-то время мы молча играли в гляделки.
Я не отводила взгляд. И ничего не говорила.
– Ну конечно же думала? – его улыбка была полна сладкого яда. – Почему же не спросила? Мол, так и так, дорогой мой, скажи мне как на духу, как на исповеди, спишь ли ты с моим сыном или у вас платонические отношения? А? Молчишь? Что же ты всё время молчишь?!
– Потому что не уверена, что смогу выслушать правду.
И снова его взгляд, как острый осколок стекла, врезался мне в лицо:
– То есть ты уверена, что ответ положительный? – пропел он, но за этой мягкостью, мне хорошо помнится, раньше всегда следовала буря.
– Нет, не уверена! Если бы я была уверена, я бы сейчас тут с тобой не разговаривала. Я бы ни за что тебя к себе не подпустила! Я верю, что, может быть, ты и не был идеальный наставником, но всё же ты был добро к моему сыну!
Но, Миарон, я допускаю и то, что всё могло быть. Ты не признаёшь ни границ, ни морали.
– Если допускаешь такую мысль, милая, что ж прячешь голову в песок? Ускользаешь от правды?
И снова наши взгляды скрестились. Словно два клинка.
– Ты этого не делал, – выдохнула я.
– Уверена?
– Нет, не уверена. Но я знаю. Я чувствую. Ради нас обоих – меня и моего сына… нет.
– А говоришь, что не знаешь меня? Всё-то ты знаешь, мой огненный Красный Цветок. В глубине души ты всегда знала, как много для меня значишь. И да, все эти годы, заботясь о твоём сыне я находил смысл жизни и для себя – сначала заботясь о Лейриане ради его матери, потом – уже ради него самого.
– Ты полюбил его?
– Наверное, родного сына я любить больше не мог. Признаюсь, иногда приходила мысль дать о себе знать. Прислать весточку о том, что с твоим сыном всё хорошо. Но что последовало бы дальше? Ты не устояла бы перед искушением навестить нас. Сиобрян, безотрывно за тобой следящий, выйдя на наш след – кто знает, как бы он поступил и что сделал? Ради безопасности мальчика я предпочёл затаиться. И если бы не его дикая выхода, наверное, мы встретились бы ещё позже. Я рад тому, как всё повернулось между мной и тобой. Но мне горько от того, что мальчишка, в которого я вложился как в никого другого, повёл себя в итоге как последняя свинья.
Сердце моё при этих словах болезненно сжалось.
Даже не знаю, кого их них двоих мне было жальче, но я почувствовала себя виноватой.
Я ведь весьма поспособствовала сближению Эла с сыном.
И Миарон прав – одной из причин этого стало то, что я подозревала его в том… в чём подозревала.