Доля отцовская

Василий тем временем выбрался из кустов. Потянулся, размял руки и направился в сторону клубка, который недавно делился на Юльтиниэль и Кристиана. Сейчас же определить: кому принадлежит какая из конечностей – было уже нереально. Воздух вокруг детей искрил магией и то и дело вздрагивал от грома очередного взрыва. Иномирец поступил просто – заклятья на него все-таки, слава Алив, не подействовали – он подошел к развлекающейся парочке и растащил императора с дочкой за шкирку, как провинившихся котят.

– Наигрались? – уточнил он.

– Что за произвол?! – возмутился Крис, тут же оборачиваясь назад и смешно болтая в воздухе ногами.

– Угу, и твоя магия на него тоже не действует… – флегматично прокомментировала Юльтиниэль, не пытаясь рыпаться.

Она уже успела привыкнуть за дни нашего путешествия, что на Василия не действует ничего. Даже магическое слабительное (правда, тогда дочь отыгралась на нас с Маришкой…)

– Добро пожаловать в клуб неудачников! – добавила Юльтиниэль, ослепительно улыбаясь.

– А ты в нем за главного, видимо?

– Ничего. Теперь буду делить это место с тобой…

– Счастлив до… безумия. Многоуважаемый Василий, вы меня на землю не опустите? Вам, наверное, тяжело… – осторожно поинтересовался Крис, видимо, гордость императора сдавала последние позиции, оказавшись оторванной от земли таким унизительным способом, и он еще надеялся ее спасти.

– Нет, не тяжело. Легкий ты, как куренок. Не кормят у вас во дворце, что ли? Юлька и то тяжелее будет, – благодушно отозвался Василий.

– Алив Пресветлая! – тихо простонала Юльтиниэль. – Что хочешь сделаю, только убери от меня этого смертного! Это же надо додуматься, назвать дочь леса тяжелой?! – Стенания дочки по поводу ее веса выглядели крайне забавно.

– А я согласен повисеть еще чуть-чуть, ибо ваши речи ласкают мой слух! – восхитился Крис.

Василий покосился на детей и, осторожно поставив их на вытоптанную траву, задумчиво покачал головой.

– Что ж в этом обидного? Красивая девушка должна быть фигуристой! Парни не собаки, на кости не бросаются, – нравоучительно объяснил он. – У нас даже поговорка есть: «Хорошего человека должно быть много».

Смех Кристиана перешел в какое-то истеричное похрюкивание. Дочка состроила одну из самых презрительных гримас и постаралась вернуть себе лицо.

– Пытаюсь представить себе размеры вашей жены…

– Вот тут ты ошиблась, – спокойно отозвался Василий. – Татьяна – та еще мегера. Жуть костлявая. Счастлив, что, как доча подросла, смог с женой развестись. Холостым быть хорошо! Да, Оррен? Собираемся, что ли? – прогудел он, оглянувшись на меня.

– Холостым хорошо, а только вдовцом невесело. – Может, кому и не повезло в браке, а я бы многое отдал, чтобы Лареллин вернуть. Василий, поняв, что сейчас сказал лишнего, виновато пожал плечами. – Что ли, собираемся, – отозвался я, вытаскивая Маришку из кустов – она бедная совсем запуталась в колючих ветках.

С расцарапанного личика на меня уставились глазища полные такого обожания, что мне сразу плохо стало. Особенно, если учесть, что проснувшаяся ну-у совершенно не кстати внимательность тихо подсказала, что называть весьма красивую девушку девочкой уже неразумно. Да и после того, как она рассталась с мешковатой одеждой, позаимствовав пару вещей у дочки, у нее обнаружилась замечательная фигура. Вдруг…

Алив Пресветлая! Все. Пора на пенсию…

– Пап, скажи, а мы не будем привлекать внимания с таким средством передвижения? – Юльтиниэль тем временем обходила Ночь по кругу. Под правым глазом дочки медленно вырисовывался огромный синяк. На скуле красовалась шикарная царапина.

Император, уже сидя на своем фиолетовом Демоне, перевязывал руку. А синяк у него проступал под левым глазом. Видимо, для симметрии.

Да! Ничего не скажешь, хорошо порезвились, детки! В следующий раз не буду давать им выпустить пар – сразу холодной водой оболью. Это просто с утра я так опешил от вида лошадей и не сразу понял, что началась драка.

– Нужно было раньше думать, леди, прежде чем Демона красить, – усмехнулся Крис. Порылся в небольшом вещевом мешке, достав темную тунику с длинными рукавами взамен порванной рубашки. Медленно стащил с себя обрывки одежды, особо не заботясь, что среди нас есть дамы.

И да! Сработало! Маришка полностью переключилась на почти обнаженного императора. Даже Юльтиниэль с недовольным выражением на лице скосила заинтересованный взгляд.

Наверное, это из-за татуировки, которая украшала торс Кристиана. На спине был изображен тонкий кинжал, словно врастающий в поясницу. Каждая деталь оружия была прорисована до мельчайших штрихов – непонятные руны по странно изгибающемуся лезвию в переплетении резких линий, простая рукоять со страной зазубриной. Сам кинжал кончиком хвоста держала гигантская змея, которая и обвивала прочным захватом тело императора. Также на коже проступал растительный узор из гибких стеблей, трилистников и лилий. Змейка поменьше также крепко сжимала его левое предплечье.

Эта метка была у него с самого рождения. Сейчас уже никто и не припомнит, от какого народа пошла такая непонятная особенность, но каждый правитель появляется на свет со своим узором и знаком на теле. Помню, какой был скандал, когда Ричард в первый раз увидел сына.

Змея! Существо, которое может принадлежать только одной стороне – темной. И четное, несчастливое число. Худшее, что можно представить для будущего императора. Хотя нет, ошибся – лилии были куда хуже. Женский знак: непорочность, чистота и… ложь… трактовок было предостаточно. В основном дворцовые мудрецы спешили успокоить правителя. Но тот и сам прекрасно понимал, что ничего нельзя сказать заранее. Возможно, на самом деле, этот рисунок никак не повлияет на будущее маленького наследника, вот только если все-таки…