Страница 11 из 11
Царский изумруд, а также, все остальные камни, были проданы по хорошей цене, через великого князя, что позволило начать производство ручных пулемётов и вплотную заняться миномётами, которые находились только на стадии разработки.
Великий князь помог не только с заказом. Российская империя стремительно развивалась, и постройки новых заводов приветствовались. Пользуясь положительной динамикой и поддержкой царской семьи, Феликс решился заложить ещё и патронный завод, с полным циклом производства, от пороха и капсюлей, до готовой продукции — патронов различных калибров.
Завод был заложен, напротив артиллерийского, на другом берегу Волги. А то, мало ли что… Рванёт, и сразу всех накроет, спокойнее так.
Нашлось время и на Шухова, правда, не сразу. Инженер, о котором постоянно вспоминал Мамба, нашёлся в Баку, где у Феликса был небольшой нефтеносный участок. Нашёл его купец первой гильдии Амуров, разбогатевший на сигаретах с изображением вождя и других папиросах, с фильтром и без. Нашёл и перекупил у Нобелей.
Уже зная от Феликса о провидческих способностях Иоанна Тёмного, и безоговорочно веря в это, Амуров вложился своими деньгами в завод по производству керосина, надеясь на огромную прибыль. Но перед этим, состоялся разговор с Феликсом, продавшим идею за контрольный пакет акций нового акционерного общества.
Акционерное общество имело говорящее название «Чёрное золото». В его уставе была отражена основная деятельность — переработка нефти, для получения керосина и иных товаров. В это общество вложилось множество купцов первой гильдии, веривших в Амурова, который, в последнее время, резко пошёл гору, и обладал, по их мнению, мистическим чутьём на деньги.
Разговор был не простой и касался Мамбы.
— Тимофей Иванович, — начал издалека Феликс, — вы, наверное, понимаете, что не всё так просто с этими изобретениями. Я их не сам выдумываю, а получаю прямиком из Африки, от тамошнего провидца. Да вы, скорее всего, знаете его, это Иоанн Тёмный.
Амуров молчал, не зная, что сказать.
— Ну, так вот. Часть денег я отправляю ему товарами. Хотелось бы от вас понимания. Наши доходы зависят от его воли и подсказок. Я бы советовал вам не обманывать, ни меня, ни его. А то, знаете, как бывает. Сегодня купец первой гильдии, и ворочаешь миллионами, а завтра — уже нищий.
— Там неудача, тут пожар. Здесь занял, тот не отдал. Цены упали, товар украли. Сын — растратчик, жена — предатель, а сам уже и не интересен никому. Удача, как вы знаете — капризная штука и даётся не всем, и не всегда.
Купец, действительно, знал немало историй, когда от одной сделки зависело всё благосостояние купца или промышленника, знал об этом и Феликс, и не желал рисковать, ради призрачной наживы, тем более, сейчас, обретяспокойную жизнь и любимую семью. Конечно, всё это было изрядно притянуто за уши, и Африка была далеко, как и сам Мамба.
Иоанна Тёмного могли убить. Он мог умереть от болезни, или сойти с ума. Но вот, что-то подсказывало Феликсу, что не зря, время от времени, он получал от Мамбы письма, с идеями и драгоценности, которые всегда очень удачно продавал, богатея всё больше и больше, ох, не зря. А поэтому, он и предупреждал Амурова, коль они стали близкими компаньонами, о вреде поспешных поступков и действий.
Амуров тоже это понимал, и тоже не желал рисковать.
— Не волнуйтесь, Феликс Христофорович, я понимаю ваши опасения, и не осуждаю их, буду работать, как на царя-батюшку.
— На царя не надо… Ворьё только на него и работает…
— Да, действительно, тогда, как на себя. А от себя прибылей не утаишь! Так вы говорите, ему не деньги нужны, а товары?
— Да, товары, или услуги. Список всего необходимого есть, можете с ним ознакомиться. И, как хотите, хотите товарами, хотите деньгами. Через Иран, Абиссинию и дальше.
— Всенепременно.
Глава 4 Купцы
Я стоял на площади города Бартер и смотрел на раздетого догола арабского купца, на шее которого была завязана удавка. Погиб Жало. Погиб глупо и напрасно, ввязавшись на улице в заведомо проигрышную схватку, с людьми полковника Вествуда.
Маленькому пигмею уже тяжело давались те задачи, которыми он был вынужден заниматься. Последняя акция, с заражёнными, подорвала его удачу. Что ж, в этом была и моя вина. Наверное, я много требую от своих людей, которых катастрофически мало, и они всё совсем буквально воспринимают. Брать новых негде, только нанимать тех, кто готов работать ради своей выгоды, и только ради неё.
Жало был похоронен у себя на родине, в густых джунглях Экваториального Конго. Его мумифицированное тело было доставлено, с особыми почестями, его соплеменникам, вместе со всем имуществом и моими дарами его родственникам, воспитавшим такого человека. Он так и не женился, довольствуясь приходящими женщинами, и не оставил после себя потомства.
Каждый из нас одинаково приходит в этот мир, крича и плача, а уходит из него по-разному, очень по-разному. Я грустил, глядя на арабского купца, в одной набедренной повязке, дань уважения его арабскому происхождению. Купца сдали его же рабы, рассказав рыскающим по всему городу моим воинам о том, кто у них находился всё это время в гостях.
Вернее, рассказали они об этом людям Палача, специально прибывшим для расследования череды покушений. Может, кто и не хотел рассказывать об этом, я не знаю. Знаю лишь то, что Кат хорошо делал своё дело и постоянно совершенствовался в нём, находя в этом смысл жизни, испытывая, при этом, какое-то изощрённое удовлетворение… Страшный человек и весёлый, во всяком случае, для меня.
Весь город и его окрестности были пропущены сквозь мелкое сито информаторов и людей Ката. Кат, лишний раз, доказал справедливость своего прозвища. Не жалели никого. Многие стояли на коленях, посреди пыльной площади, готовясь окропить её своей кровью, или испражнениями, после перенесённых экзекуций над собой.
Жалеть я никого не собирался. Зачем? Восток не любит слабости. Только жестокое наказание, за содеянное, приносит свои плоды и подчинение, но кара должна быть заслуженной и справедливой. Вина купца была доказана, имущество — конфисковано, а семья продана в рабство.
У меня была мысль, в качестве казни прилюдно отравить его. Но, подумав, я отказался от неё, так же, как от того, чтобы забрать его душу, с помощью эликсира безумия. Этот эликсир был очень тяжёл в изготовлении. Требовал многих ингредиентов и ещё больше условий. Слишком жирно для купца.
К тому же, моя душа к нему не лежала, и я не собирался расходовать имеющийся у меня запас эликсира на мелких предателей.
Для мусульманина позорной считалась смерть от повешения, как нельзя лучше это подходило для предателей, живущих в моём городе и замышлявших козни против меня, а этот купец ещё работал на англичан, этих циников и лицемеров, и этого я не мог простить.
Удавка виселицы окончательно затянулась на шее, под длинной густой бородой купца. Быстрое движение рукой, и рослый и худой негр, выходец из нилотских племён, потянул на себя верёвку. Арабский купец закачался в воздухе, судорожно пытаясь ослабить смертельный узел. Он натужно хрипел, выпучив глаза, и пытался бороться за жизнь, пока силы окончательно не оставили его.
Руки, судорожно скребущие по верёвке, резко расслабились, а потом, опустились вдоль тела, пока назначенный Катом палач держал верёвку с обратной стороны виселицы. Верёвка была намотана на его руку и натянута через кронштейн, для более мучительной смерти человека, подлежащего казни.
Дёргающееся в предсмертных муках тело, выгнулось дугой, мышцы не справились с удержанием веса грузного тела, и шейный отдел позвоночника сломался. В набедренную повязку потекли испражнения трупа, после чего, палач выпустил веревку, и труп с глухим звуком рухнул на землю.
Толпа дико взревела, получив от зрелища массу противоречивых эмоций. Для кого-то это было развлечение, для кого-то — удовлетворение от свершившейся мести. Кто-то равнодушно взирал на это действо, видя в нём только решение суда хозяев города, а кто-то со страхом воспринимал гибель себе подобного.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.