Страница 37 из 257
Ничто так не утомляет, как ожидание поезда…
Особенно, когда лежишь на рельсах.
Дон-Аминадо
Их вели по длинным коридорам, галереям, лестницам. Если сначала Алир пытался запомнить дорогу, то на энном по счету повороте бросил эту затею. В замке сонников было красиво. Приглушенный свет выхватывал из жидкой темноты громады залов, странные овальные окна, выходящие в непонятную пустоту, старые стены и спины их проводников. Сиятельная леди успела в двух словах объяснить, что они нарвались на такое, рядом с чем князь и не валялся.
Рыцарь упрямо помотал головой. Даже если эта напасть может угрожать Светлым землям, для начала все равно нужно уничтожить темного, раз он ничего не предпринимает для спасения своих подданных. А уже потом думать, как убрать этих монстров. Хотя пока их вели вовсе не монстры. Крепко сбитые мужчины и фигуристая женщина, скрывающая лицо за плотной вуалью. Напасть на них не получилось. Меч не причинил соннику никакого вреда. Заклинание Леллина проигнорировали. А когда рыцарь попробовал кинуться на сонников с кулаками — его избили. Ничего, боль можно и потерпеть. Вот только интересно, где Габриэль? Мальчику удалось сбежать? Он бросил их? Или наоборот, пытается спасти?
Надо сказать, представления Алира о темных за эти дни перетерпели значительные изменения. Но веры в проводника пока было мало для того, чтобы думать, что он решит рискнуть своей шкурой ради светлых нанимателей.
Шедший рядом монашек торопливо читал молитву. Гном сочно ругался, поминая веселого крестьянина и его отношения с Темным князем. Анабель, Лин и Хелена молчали, но если принцесса с вампиркой молчали скорее от испуга, то сиятельная леди, судя по выражению лица, вела с собой очень ожесточенный спор.
Сонники переглядывались. Их плотоядные многообещающие улыбки показывали их намерения лучше всяких слов.
— Почти пришли, — пробасил один из мужчин, — добро пожаловать на кухню, блюда…
Женщина остановилась поправить вуаль, и рыцарь отчетливо увидел, что у нее было два рта.
— Свет! — Воскликнул он и, не раздумывая, снова кинулся на сонников, надеясь, что теперь у него получится хоть чуть-чуть кого-нибудь достать. В сказку об их неуязвимости он пока не верил.
Зря. Почти сразу его повалили на пол, а дальше удары посыпались со всех сторон. Сонникам нравилась сопротивляющаяся «пища», но сопротивляющаяся не так отчаянно. Дерущийся «обед» стоило приручить. А его друзья пусть постоят и посмотрят. Все равно никуда деться не смогут.
***
Наверное, за всеми своими размышлениями я не заметил, как уснул. Боль в спине то утихала, то, стоило мне только не так повернуться, снова вгрызалась в лопатки. И ее накатывавшие волны мерно меня укачивали, погружая в тревожный, неправильный мир сновидений.
Проснулся я, когда из небольшого окошечка под потолком начали пробиваться первые робкие лучики. «С добрым утром, милый!» О, а вот и моя шиза проснулась. «Давно не слышались, родная. Как жизнь?» — «Скажи, как ты себя чувствуешь, и я скажу, что ты тупица!» — «Спасибо, дорогая, ты как всегда тактична». — «Вся в тебя!» Ну, да, конечно, мы же… А кто мы? Ну, вот, видимо, меня так сильно приложили, что я забыл.
«Ага, а ты думал, что склероз к существам вроде тебя сунуться побоится?» Ну-ну… Если бы еще вспомнить, почему мне очень хочется ответить, что я уникален в своем роде. «Просто у тебя мания величия, милый…»
Ну вот, за такими пререканиями с самим собой я окончательно и проснулся. В общем, действительно странно. Я отчетливо помню, что еще пару веков назад такого раздвоения личности у меня не было. А теперь, откуда не возьмись, появилось. Причем одна личность с подозрительными бабскими замашками. Ох, не нравится мне все это. И то, что многого вспомнить не могу…
Герион, пока я спал, накрыл меня небольшим одеялом. Я оценил заботу оборотня, плотнее укутался в него, так как незавершенный процесс регенерации отнимал кучу сил, и мне было ужасно холодно. Потом чуть-чуть повернулся, чтобы еще раз оглядеть каморку, где был заперт, новым взглядом, и все еще раз проанализировать более-менее ясным рассудком.
Как оказалось, кроме меня с Герионом еще здесь был заперт плотно сбитый низенький мужичок. Обычный крестьянин-трудяга, оказавшийся не в том месте не в то время. То ли вез что-то в другую деревню, то ли ехал в гости или из гостей, Тьма его знает! Сейчас он спал как раз под окошком на большом мешке с соломой, во сне нервно дрыгая левой ногой. Интересно, сколько здесь еще камер подобных этой? И что с моими спутниками? Живы, или их уже слопали?
Вопросов было предостаточно.
Но хуже всего было то, что я начинал волноваться за этих светлых недотеп. Нет, вы не подумайте, это не так уж и необычно, и я вполне способен на чувства привязанности, дружбы или симпатии. В принципе, чисто теоретически я и влюбиться могу. И на практике даже проверял. Только надолго это не продлилось. Люди имеют дурную привычку умирать. И если от старости избавить их — раз плюнуть, то такой непредвиденный фактор, как падение с лестницы и перелом шеи, предугадать и вылечить невозможно. Особенно, если не взяться за это сразу. Впрочем, я отвлекся. Просто никак не ожидал, что привяжусь к этим светлым так скоро. Хотя с таким положением дел и наличием голодных сонников скоро от них придется отвязываться.
Жаль, конечно. Может, их еще удастся спасти? Если не всех, то хоть нескольких. Я вспомнил Лин и тут же понял, почему вампиры так стремились перебраться подальше от этой долины.
Так-с… Но почему до меня не дошло никаких слухов? Почему сами вампиры мне ничего не сказали?! Точнее, слухи-то доходили, но, по словам Авуса, такие слабые, что обращать на них внимание — глупость.