Как развеять скуку

— Хм... — Гном посмотрел сначала на эльфийку, потом на монашка и пожал плечами. Лично ему за участие в этом походе выдали кругленькую сумму и пообещали собственную кузницу в столице. К тому же, побить темных гному просто доставило бы удовольствие. Это было совмещением приятного с полезным. Так что Ибору было совершенно все равно, что эльфы и орден будут делать потом с Черными землями — политика никогда не была его коньком.

— А ежели-таки окажется, что у князя припасен наследничек? — Ибор неопределенно махнул за спину, где должен был ехать темный.

— Сын не в ответе за отца. — Монашек неодобрительно покачал головой. По его виду можно было сказать, что сам Радек выступает за то, чтобы с подобных Габриэлю «сыночков» спрашивали по-полной не только за пап, но и дедушек, прадедушек и далее, далее, далее...

— Глупо сейчас размышлять над тем, в чем мы не уверены. — Анабель очень хотелось повернуться и посмотреть на Габриэля.

Эльфийка покачала головой, не понимая, с чего такие мысли. Ну да, внешность необычна, а перворожденному народу всегда нравилась красота во всех ее проявлениях, пусть и такая странная.

— И вообще все это слишком подозрительно! Многовато он знает, — пожаловался Анабель Алир. — Словно бы, скажем, мы приехали сюда просто так. Решили осмотреть местность, взяли проводника, зная, что где-то поблизости живут людоеды. И тут проводник начинает хихикать по поводу человечинки, сверкать заточенными зубами, облизываться плотоядно, рассказывать об устройстве племени людоедов. Ты бы с ним дальше пошла?!

— Нет.

— Ну, вот и я о том же, — вздохнул рыцарь, — а с другой стороны интуиция говорит, что плохого он нам не сделает.

Неожиданно сам Габриэль нагнал их, пристроившись с другого бока Анабель.

— Леди, извините за беспокойство, — вид у темного почему-то был глупый. Он пытался сидеть на коне боком и глядел куда-то вбок (вообще-то из-за того, что у глаз Габриэля не было разделения на радужку, белок и зрачок, оказывалось трудно понять, куда именно он смотрит), — но это у меня проблемы со слухом, или действительно где-то поблизости кто-то плачет?!

Команда резко остановилась на месте и начала прислушиваться. Анабель тоже напрягла слух. И правда, где-то на грани слышимости раздавались тоненькие всхлипы. Какой же слух у этого мальчишки, что он смог это расслышать?! До этого леди справедливо полагала, что эльфы в этом вопросе превосходят все остальные расы.

— Да, и правда, плачет, — согласилась она, заметив, что больше никто из команды всхлипов не расслышал. — С той стороны, — она махнула рукой в дальние кусты.

— Ой, не нравится мне это... — Одновременно пробормотали Габриэль и Алир, будто несколько часов подряд репетировали. Потом переглянулись и так же хором фыркнули.

— Ну их, проезжаем. — Ибор как всегда остался верен своему постулату: темному плохо — мне хорошо.

— А если это ребенок? — Возмутилась принцесса.

— Но он же темный ребенок, — заметил монашек, перелистывая Книгу Света. А ну как он что-то пропустил, и для детей действует какое-нибудь исключение?

— О... светлые! — В исполнении проводника это слово прозвучало как наижутчайшее оскорбление. — Вы решайте — едем смотреть, кто плачет, или нет. Мне все равно. Сказал, потому что подумал, что вам это будет интересно.

— И тебе не стыдно оставлять в трудную минуту ближнего? — Тут же изменил тактику монашек. Если сначала Радек собирался в ответ на мольбы проводника завести речь, что этот ребенок потом станет маньяком и убьет кучу других детей. Ведь те малыши, что вырастают нормальными, не плачут по темным лесам. Но поскольку сам темный проявил равнодушие, надо было б в пику ему наоборот обвинить его в бессердечности и черствости.

Мальчишка изобразил на лице удивление а-ля «что такое стыдно?» и пожал плечами, после чего все-таки пояснил:

— Вы мне платите не за то, чтобы я бегал по кустам и спасал детишек. Может, это вообще не ребенок!

— А кто?

— Ну, какая-нибудь пакость, что специально нас заманивает в ловушку.

Плач стал сильнее, и теперь его слышали все остальные. Надо сказать, это был довольно требовательный плач. Темный тем временем спокойно продолжил:

— Вот мы сейчас сунемся в те кусты, а там первому активисту — ам! — голову откусят. — Мальчишка ловко соскочил с коня, подобрал камень покрупнее и запустил его строго по адресу. Всхлипы смолкли, в кустах послышалось недовольное ворчание пополам с невнятными ругательствами. Потом раздался оглушительный треск, мелькнуло крупное чешуйчатое тело, и плакальщик поспешил убраться от бессердечного «обеда» на максимальное расстояние.

— То-то! — Довольно сказал темный, словно сам посадил в кусты эту пакость или узнал о плакальщике загодя.